Джош - [45]

Шрифт
Интервал

А ты, Джош, вел себя как подобает Плаумену? Я вел себя как подобает мне самому. Похоже, что ты и впрямь настоящий Плаумен, Джош. У тебя это, должно быть, на лице написано, а ты и не подозреваешь. Плаумену не обязательно быть неправым. Он может быть прав, и тем не менее несносен.

Мама, неужели я должен был пойти играть? Побежать прямо вот сейчас? Сколько там ребят собралось на матч? Приехали из Кроксли, за много миль отсюда. И Бетси на меня рассердилась. Но ты про Бетси не знаешь. Что-то в ней есть такое, необычное. Если бы она попросила, я бы, наверное, пошел, побежал бы со всех ног. Ведь принцип - не всегда самое главное, правда, мама? Иногда ведь им можно и поступиться. По-видимому, так, если верить тете Кларе. Она вон как часто меняет обличье, будто перевертень, непонятно даже, какое лицо у нее настоящее. Нет, правда, мам, просто смешно. Сначала все угрожают излупить меня, если только я появлюсь на матче, а когда я решил не идти, я же оказываюсь виноват.

Если бы я не был Плауменом, ничего бы этого со мной не случилось. Если бы дубина Билл не притащил эти дурацкие брюки, ничего бы не было. Если бы Лора не прыгнула с моста, если бы Рекс не поставил мне подножку, если бы тетя Клара не взяла тетрадку с моими стихами, если бы я не уехал сюда от тебя и от папы, если бы не произошло еще сто разных событий, то и вообще бы ничего не было. Ну, скажи, пожалуйста. Прямо какое-то жуткое колесо. На что можно надеяться? Человек только родится на свет, и оно уже покатилось, и даже отскочить невозможно. Как же это получается? Всегда у людей кто-то другой виноват.

32

Тетя Клара дома или еще не вернулась? Трудность - с временем. Как определить, сколько его прошло? Сколько сейчас, два часа, три? Бог его знает. Часов в доме полно - в столовой, в гостиной, в каждой комнате, кроме этой, - а ни одни не бьют. В доме, если не прислушиваться к шорохам и позвякивдньям, стоит тишина. И на улице тоже. Точно весь поселок уснул, точно все ребята улеглись вдруг в кровати и собаки - на свои подстилки, а все взрослые задремали в гамаках средь бела дня. Коровы жуют свою жвачку и не мычат. Птицы в тени ветвей не поют. Ветер то и дело выдыхается, словно от усталости, Джош сидит на краю кровати. Все его вещи уложены в чемодан, кроме того, что на нем. Может быть, отомкнуть дверь и выйти, посмотреть потихоньку, что происходит? Сил больше нет сидеть на месте, и есть давно хочется. Терпение Джоша подходит к концу.

Ближайший поезд - утром. А утро - завтра. А до завтра еще так далеко, целая вечность, даже представить себе трудно. Не надо ждать, Джош, надо идти пешком! Пешком до Мельбурна - это настоящее приключение, куда лучше, чем ехать на поезде. Да и билет обратный у тети Клары. Волочить за собой чемодан - этого он не осилит. Но вырваться отсюда, и немедленно, он, кажется, готов любой ценой.

Пешком до Мельбурна - спать в стогах сена, пить воду из ручьев, рвать плоды в садах, мимо которых идешь. Оставь чемодан здесь, Джош, свяжи в узелок несколько теплых вещей, сунь в карман тетрадку со стихами - и в путь.

А чего бояться-то? Кто тебя обидит? Шагай себе да пой, пока день стоит. Да считай звезды, когда спускается ночь. Сочиняй стихи. Мешать никто не будет. Вот это приключение так приключение. Мальчик и континент знакомятся друг с другом. Один на один. Идти дорогой, которую до тебя проложила история, продираться через заросли, как когда-то твой прадед. Нет, правда, Джош, вот было бы здорово. Ну как, сможешь? Сумеешь перенести романтику из книжек в жизнь? Вот это было бы да! В путь, Джош! До Мельбурна сто миль. Дома будешь в субботу. А может, в воскресенье. Или уж в понедельник, самое позднее. А занятия в школе начинаются только в среду. Ну так как, Джош? Решайся.

А искать не будут? Полиция, спасательные отряды, окрестные фермеры... В газетах напечатают, испортят все удовольствие. Или вспомнят, что раньше, бывало, ребята и помоложе Джоша уходили в широкий мир, добывали себе пропитание, справлялись с трудностями, не отступали?

Вырвав лист из своей тетрадки со стихами, из самой серединки, он пишет, весь дрожа от возбуждения:

"Дорогая тетя Клара!

Мне очень жаль, что я не оправдал Ваши надежды. Я не хочу, чтобы у Вас из-за меня испортились отношения с Вашими знакомыми. Но я решил до конца использовать свои каникулы. Это у меня первые настоящие каникулы после Драманы, где мы жили с родителями в пастушьей хижине. Будьте добры, отправьте мой чемодан багажом маме. Я думаю, что прийти пешком будет гораздо лучше, чем быть доставленным с позором на поезде. Мне четырнадцать с половиной лет, и я вполне самостоятельный, я не хочу, чтобы меня искали и беспокоились, я ведь не потерялся и не убежал. Я всего-навсего иду домой пешком. Пожалуйста, пошлите маме телеграмму. Я рассчитываю прийти не позже понедельника.

С приветом

Джош".

Он достал из чемодана кое-что из одежды и запасную пару обуви и аккуратно завернул в непромокаемый плащ. Затянул пояс - получилось вроде вязанки сена. Сделал петлю на конце пояса, чтобы держаться рукой. Перекинул через плечо. И тут спохватился, что у него же нет денег.


Еще от автора Айвен Саутолл
Лисья нора

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


А что же завтра?

Повесть известного австралийского писателя о подростках в Австралии, о становлении характера, о пробуждении первого чувства.


Пусть шарик летит

Повесть «Пусть шарик летит», давно уже ставшая классикой англоязычной литературы, рассказывает об одном дне жизни двенадцатилетнего Джона, страдающего от последствий ДЦП. Однажды родители оставляют его чуть ли не на весь день одного. Джон решает воспользоваться случаем — доказать себе и окружающим, что он ничем не отличается от своих сверстников.


Мэтт и Джо

Повесть известного австралийского писателя о подростках в современной Австралии, о становлении характера, о пробуждении первого чувства.



Мэтт и Джо. А что же завтра?

Книга из двух повестей — «Мэтт и Джо» и «А что же завтра?» — известного австралийского писателя о подростках в современной Австралии, о становлении характера, о пробуждении первого чувства.


Рекомендуем почитать

Хрустальный лес. Рассказы

Все люди одинаково видят мир или не все?Вот хотя бы Катя и Эдик. В одном классе учатся, за одной партой сидят, а видят все по разному. Даже зимняя черемуха, что стоит у школьного крыльца, Кате кажется хрустальной, а Эдик уверяет, что на ней просто ледышки: стукнул палкой - и нет их.Бывает и так, что человек смотрит на вещи сначала одними глазами, а потом совсем другими.Чего бы, казалось, интересного можно найти на огороде? Картошка да капуста. Вовка из рассказа «Дед-непосед и его внучата» так и рассуждал.


SUPERSTAR. Мечты сбываются

Если ты талантлива и амбициозна, следуй за своей мечтой, борись за нее. Ведь звездами не рождаются — в детстве будущие звезды, как и героиня этой книги Хлоя, учатся в школе, участвуют в новогодних спектаклях, спорят с родителями и не дружат с математикой. А потом судьба неожиданно дарит им шанс…


Котят топят слепыми

Черная кошка Акулина была слишком плодовита, так что дачный поселок под Шатурой был с излишком насыщен ее потомством. Хозяева решили расправиться с котятами. Но у кого поднимется на такое дело рука?..Рассказ из автобиографического цикла «Чистые пруды».


Утро года

Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.


Рассказ о любви

Рассказ Александра Ремеза «Рассказ о любви» был опубликован в журнале «Костер» № 8 в 1971 году.