Джордж Гершвин: Путь к славе - [83]

Однако Гершвины не только работали, но и отдыхали. Джордж и Айра играли в гольф на "Ранчо для игры в гольф". Джордж ходил играть чаще, чем Айра, предпочитавший проводить все свободное время в основном за чтением, а Джордж совершал ежедневные прогулки вверх по каньону Франклина. Не обходилось и без вечеринок. Накануне нового, 1930 года трое Гершвинов были гостями на веселой вечеринке с танцами у Джозефа М. Шенка в Калиенте, Мексика. В разгар праздника танцевальная группа "Канзинос", состоящая из молодых и красивых юношей и девушек, показала свою интерпретацию "Рапсодии в голубых тонах". (Только спустя несколько лет из биографического очерка Риты Хейуорт Айра Гершвин узнал, что среди тех, кто танцевал в "Канзинос", была и мисс Хейуорт.) Во второй свой приезд в Калиент Гершвины проводили время за карточным столом. 15 января 1931 года они присутствовали в концерте Филармонического оркестра Лос-Анджелеса под управлением Артура Родзински, в исполнении которого прозвучала сюита "Американец в Париже".

Из шестиминутной оркестровой секвенции, написанной Гершвином для фильма "Восхитительная", в уже готовый фильм вошла только минута. Однако весь музыкальный эпизод показался Гершвину настолько хорошим, что он решил использовать его как основу крупной работы для симфонического оркестра. "Почти все возвращаются из Калифорнии с великолепным ковбойским загаром и с полными карманами денег, заработанными на фильмах, — говорил он. — Я решил возвратиться со всем этим и, кроме того, с серьезным музыкальным сочинением, если позволит климат… Время от времени душа старого артиста должна находить умиротворение". Как только он узнал, что для "Восхитительной" больше не требуется песен и другого музыкального материала, Джордж всерьез занялся работой над симфонией, первоначально назвав ее "Нью-Йоркская рапсодия". Он, не отрываясь, работал над ней в течение следующих шести или семи недель, закончив фортепианную партию до своего отъезда из Нью-Йорка в феврале 1931 года. Оркестровка и некоторые изменения были сделаны в Нью-Йорке 23 мая. К этому времени сочинение приобрело новое название "Рапсодия клепального молота". 26 июня он попробовал сыграть ее. В течение двух с половиной часов он трижды дирижировал нанятым им для этой цели оркестром из 56 человек в студии Нэшнл Бродкастинг Компани. В это же время он сделал запись этого произведения для личного пользования и изучения. "Я был более чем доволен результатом, — писал он своему другу. — То же самое можно сказать и о моих друзьях, которые пришли послушать. Между прочим, они считают, что это лучшее из всего, что я написал". И вновь, как это было с его Концертом, изменения, внесенные после прослушивания, были совсем незначительны и касались в основном некоторых деталей оркестровки. Главное изменение состояло в заголовке. Опасаясь, что слова "клепальный молот" могут вызвать неприятные ассоциации и, кроме того, слишком прямолинейные программные толкования, не заложенные в музыке, Гершвин в конце концов решил дать ему более абстрактное название "Вторая рапсодия".

Образ "молота" появляется в первых же тактах "Рапсодии": резкая ритмичная тема для солирующего фортепиано очень напоминает первую главную тему "Рапсодии в голубых тонах". Тему "молота" подхватывает весь оркестр, в котором затем звучит новая мелодия в стиле румбы. Обе музыкальные темы детально разрабатываются. Переходный пассаж фортепиано соло перерастает в широко льющуюся блюзовую мелодию — сердцевину всего сочинения. Она возникает в группе струнных, затем ее подхватывают медные и наконец ее развивают солирующее фортепиано и весь оркестр. Вновь возникают две предыдущие темы, уже обновленные и орнаментированные, прежде чем рапсодия бурно завершается фортепиано и всем оркестром. Партитура произведения написана для полного оркестра с барабанами, тарелками, темпле-блоком, "мухобойкой", ксилофоном и арфой.

Гершвин исполнил свою новую "Рапсодию" (которую он посвятил Максу Дрейфусу) на вечере у Жюля Гланзера. "Там был Билли Пейли, владелец Коламбиа Бродкастинг Систем, — писал Гершвин другу. — Он был в таком восторге, что через несколько дней позвонил мне и спросил, хотел бы я, чтобы в следующем сезоне ею дирижировал Тосканини. Я ответил, что страшно хочу этого, но весь вопрос в том, захочет ли этого Тосканини".

Однако из этого ничего не вышло. В апреле 1931 года Гершвин впервые встретился с Тосканини в доме у Самьюэля Чотсиноффа. Чотсинофф уже давно собирался устроить встречу этих двух людей, и вот наступил тот вечер, когда Тосканини был приглашен к нему на ужин. Сразу после ужина Чотсинофф предложил маэстро пригласить Гершвина. Когда Тосканини поддержал эту идею, он бросился к телефону и стал умолять Джорджа немедленно идти к нему. Гершвин появился в сопровождении своей обычной компании, включая и Оскара Леванта. Вначале Гершвин порядком растерялся, когда узнал, что маэстро никогда не слышал его "Рапсодии в голубых тонах". "Можешь ли ты представить себе человека, который был бы тесно связан с музыкой и в течение семи лет умудрился ни разу не слышать "Рапсодию в голубых тонах"", — с неподдельным изумлением писал Гершвин своему другу. Но как только он сыграл маэстро "Рапсодию в голубых тонах" и еще кое-что из своих вещей, в том числе и "Вторую рапсодию", и услышал от него похвалы и слова восхищения, он сразу воспрянул духом. Однако о том, чтобы включить в одну из своих программ "Вторую рапсодию", Тосканини и словом не обмолвился. Примерно через полтора года после этой встречи Гершвин опять играл свои произведения Тосканини в доме у Чотсиноффа, который специально для маэстро устроил у себя небольшое эстрадное шоу. Как и в прошлый раз, Тосканини выразил Гершвину свою признательность за доставленное удовольствие, но опять не выразил желания исполнить что-нибудь из услышанного. Кстати, при жизни Гершвина Тосканини не дирижировал ни одним из его произведений.