Джордж Гершвин: Путь к славе - [59]

Возникшие перед Айрой проблемы, когда он писал текст песни "Хлопаем в ладоши", были не столь серьезны. Они с Джорджем сыграли несколько песен из только что законченного мюзикла "О, Кей!" своим друзьям, с которыми проводили уикэнд в отеле миссис Струнски в Белмаре, штат Нью-Джерси. Когда братья спели "Хлопаем в ладоши", Артур Сизар (брат Ирвинга, в будущем преуспевающий голливудский сценарист) изрядно набравшись яблочного бренди, излюбленного напитка жителей Нью-Джерси во времена "сухого" закона, раскритиковал строку "на песчаном берегу времени ты лишь камушек". Он пытался доказать, что на песчаном берегу не может быть камней. Тогда несколько друзей Гершвинов схватили Сизара, стремглав пересекли улицу, идущую вдоль пляжа, и в считанные секунды доказали ему, что камни на песчаном берегу все-таки есть и что строку вычеркивать незачем. Но особенно любопытно и необычно то, что строка, вынесенная в заголовок песни "Хлопаем в ладоши", ни разу не встречается в самой песне. В песне она звучит как "давайте похлопаем". Но в то время Айре показалось (теперь уже трудно сказать, почему), что название "Хлопаем в ладоши" гораздо больше подходит песне, чем "Давайте похлопаем", и он остановился на нем, когда ноты песни готовились к печати.

Летом 1927 года мюзикл "О, Кей!" отправился в Лондон (главную женскую роль в нем по-прежнему исполняла Гертруда Лоренс). Джордж, Айра и Ли приехали в Лондон 24 марта 1928 года. Как вспоминает в своей биографии "Танцующая звезда"[38] (A Star Danced) Гертруда Лоренс, Джордж "был принят в Англии как настоящая знаменитость. Он давал концерты, собирал деньги на благотворительные цели, посетил все самые "известные английские дома", при этом оставаясь все тем же серьезным и трудолюбивым молодым человеком. Он покупал костюмы на Савил-Роу[39], брал меня с собой на примерки, в магазины Хоу и Кертиса, чтобы я помогла ему выбрать рубашки и галстуки, и обедал у Скоттса"[40].

После показа на сценах других городов 16 апреля 1960 года мюзикл "О, Кей!" вернулся в Нью-Йорк. Он сохранил не только богатую партитуру 1926 года, но приобрел два новых музыкальных номера: "Крошка из джаза" (Little Jazz Bird) на слова Айры Гершвина и "Эстрадники" (Pophams) на слова П. Дж. Вудхауса. "Крошка из джаза" была написана для Укулеле Айк, участвовавшей в нью-йоркской постановке мюзикла "Леди, будьте добры!" 1924 года, а "Эстрадники" Вудхауса была по существу переделкой песни Дезмонда Картера "Бродячие актеры", впервые прозвучавшей в мюзикле "Примула". "Что можно сказать о нем, — спрашивает Льюис Франк в критическом обзоре мюзикла "О, Кей!" в журнале "Нью-Йорк Таймс", — кроме того, что он возвращает театру песни Гершвина?.. И смысл и ритм "О, Кей!" по-прежнему "О’кей". И музыка Джорджа Гершвина, и стихи его брата Айры по-прежнему являются жизненно необходимой книгой в библиотеке американской музыкальной комедии. Особенно музыка — богатая, мелодичная, чудная, с великолепным ритмом, совершенно необычная и незабываемая".

В 1927 году для своих спектаклей Ааронс и Фридли построили на 52-й Западной улице новый театр "Элвин". Возвести это здание помогли Гершвины, ассигновавшие на строительство доходы от спектаклей "Леди, будьте добры!",Дыпочки" и "О, Кей!". Что могло быть более уместным, чем 22 ноября — в день открытия театра — сыграть новый мюзикл Гершвина? Именно так и задумали Ааронс и Фридли. Но в тот момент они знали лишь то, что в спектакле будет музыка Гершвина, а главные роли в нем будут исполнять Фрэд и Адель Астеры, которые были заняты в первом мюзикле Гершвина, поставленном после "Леди, будьте добры!". Однако либретто, или хотя бы его идея, представлялась пока очень смутно. Следует напомнить, что в 1927 году, как и в предшествующие десятилетия, жанр музыкальной комедии рассматривался большинством продюсеров только как удобная возможность познакомить зрителя с песнями, комическими сюжетами, показать танцы и новые музыкальные номера. Музыкальные комедии ставились главным образом для того, чтобы как-то использовать весь тот материал, которым продюсеры располагали в данный момент, а также выжать все возможное из таланта эстрадных "звезд", с которыми были заключены контракты. Сюжет, характеры, место действия — все, имевшее функциональное, а не художественное значение, любой профессиональный либреттист мог последовательно соединить друг с другом.

Фрэд Томпсон и Роберт Бенчли были приглашены для того, чтобы "слепить" текст, предназначенный для Фрэда и Адели Астеров, с музыкой Гершвина, Томпсон сочинил нечто под названием "Проказница" (Smarty), но с первых же репетиций стало совершенно ясно, что, даже учитывая невысокие требования того времени, текст никуда не годится. Тем не менее они продолжали репетировать и готовиться к пробному показу спектакля в одном из загородных театров. Первый же спектакль подтвердил их самые худшие опасения. "Проказница" оказалась, мягко говоря, халтурой.

После того как "Проказницу" показали в Вашингтоне, местный критик в своей рецензии писал, что Бенчли, являясь театральным критиком журнала "Нью-Йоркер", в течение нескольких лет высмеивал "Ирландскую розу Эйби", а сам стал автором мюзикла, банальный сюжет которого крутится вокруг пресловутого украденного ожерелья. Раздавленный этим комментарием, Бенчли попросил снять свое имя как соавтора и отказался от гонорара. (Много лет спустя на одном из приемов Айра встретил сына Бенчли Натаниэля и спросил у него, знает ли он, что его отец когда-то имел отношение к "Прелестной мордашке" (Funny Face). "Да, — сказал он грустно, — тогда отец выкинул номер. В то время эти деньги нашей семье очень бы пригодились".) Теперь, когда Роберт Бенчли "вышел из игры", он написал, что постарается быть мягче в своих суждениях о мюзиклах, зная, сколько пота и крови уходит на то, чтобы их сделать… После добровольного ухода Бенчли на его место был приглашен Пол Герард Смит.