Джордж Гершвин: Путь к славе - [49]

Гершвин впервые приехал в Лондон в 1923 году для того, чтобы написать музыку к "Радужному ревю" (Tht Rainbow Revue), за которую он получил гонорар в полторы тысячи долларов, помимо суммы, выплаченной ему за билет туда и обратно. Первая поездка в Англию была полна впечатлений, наполнивших его творческое Я. Когда в таможне ему ставили штемпель в паспорте, чиновник таможенной службы спросил: "Вы тот самый Гершвин, который написал "Лебединую реку"?" — "О более приятном приеме я и мечтать не мог", — писал Джордж Айре. "Когда мы причалили, ко мне подошла женщина-репортер и попросила сказать несколько слов. Я почувствовал себя так, словно я был Керном или еще кем-нибудь в этом роде".

Однако его приятное возбуждение и радость были преждевременны. К сожалению, "Радужное ревю" оказалось очень посредственным представлением и с треском провалилось, отчасти из-за избитого и невыносимо скучного материала, предложенного авторами (один из них был автор детективных романов Эдгар Уоллес). Музыка Гершвина, которую он сам считал самой слабой из всего, что он когда-либо написал для театра, тоже не заслуживала особой похвалы. Лишь одна из тринадцати песен — "Янки Дудл-блюз" (Yankee Doodle Blues) — была яркой и убедительной. (В 1925 году ее использовали в качестве сквозной музыкальной темы в экспрессионистской пьесе Джона Хауарда Лоусона "Молитва".) Остальные песни оказались невыразительными по стилю и небрежными по технике. Но шоу потерпело неудачу не только по вине авторов. Актер, исполнявший главную роль, раздосадованный тем, что его роль сильно сократили на репетициях, во время премьеры устроил настоящий скандал, неожиданно выйдя на авансцену и произнеся перед изумленной публикой обвинительную речь, в которой он обрушился на лондонских продюсеров, предпочитавших американских актеров английским.

Из Лондона Гершвин вылетел в Париж к Жюлю Гланзеру, который жил в своей парижской квартире на Рю Малакофф, 5, недалеко от Булонского леса. В это время у Гланзера гостил Бадди де Силва, и в течение нескольких дней все трое совершали походы в самые известные рестораны и ночные бары. Гершвин влюбился в город с первого взгляда; все в нем было для него неожиданным. Однажды, проезжая в машине Гланзера через Триумфальную арку вниз по Елисейским полям, он воскликнул: "Ведь об этом городе ты можешь столько написать!" Бадди де Силва негромко ответил: "Увы, Джордж, все уже написано". Скорее всего, над наивностью Джорджа посмеялись, но на следующий день все хохотали над Сэмми Ли, хореографом, который в разговоре с Джорджем назвал Елисейские поля "Елисеевскими".

Когда через год Гершвин вернулся в Лондон, его дела обстояли несравненно лучше. По просьбе Алекса А. Ааронса он переработал партитуру мюзикла "Ради всего святого" и написал еще несколько музыкальных номеров для лондонской премьеры этого спектакля, который шел здесь под названием "Перестань кокетничать". Кроме того, в Лондоне огромный успех имел его музыкальный спектакль, Дримула" (Primrose) по сюжету книги Гая Болтона и Джорджа Гроссмита, тексты Десмонда Картера и Айры Гершвина. В спектакле были заняты любимцы английской публики — комики Лесли Хенсон и Хедер Татчер. О "Примуле" следует сказать особо. Это первый мюзикл, в котором он сам делал оркестровку трех песен и партитура которого была опубликована полностью. Его песни нашли отклик в душе англичан. В песнях "Как ужасно они поступили с Марией Стюарт" (Isn’t It Terrible What They Did to Mary Queen of Scots), "Беркли-Сквер и Кью" (Berkeley Square and Kew), Когда Тоби нет в городе" (When Toby Is Out of Town) немало тем, исторических и географических аллюзий, близких сердцу любого англичанина. В песне "Четыре маленькие сирены" (Four Little Sirens We) слышны милые сердцу отзвуки мелодий Гилберта и Салливена[31]. Покоряющий лиризм песен, Подожди немного, Сьюзи" (Wait a Bit Susie), Дока я не встречу кого-то, похожего на тебя" (Till I Meet Someone Like You) и "Этот далекий кто-то" (Some Faraway Someone) согревает душу, как кружка английского эля в ненастье, а симпатичная мелодия, уан-степа "Шиворот-навыворот" (I Make Hay When the Moon Shines) захватывает нас своим пульсирующим ритмом. С этого времени Гершвин — любимец публики не только на Бродвее, но и на Пиккадилли.

Глава Х ДОМ НА 103-й УЛИЦЕ

В 1925 году семья Гершвинов приобрела пятиэтажный дом из белого гранита на 103-й улице близ Риверсайд-драйв. На первом этаже находилась бильярдная, одновременно служившая местом встреч и времяпрепровождения соседской молодежи. Здесь можно было встретить друзей Артура и Фрэнсис, просто соседей и совершенно незнакомых людей. Второй этаж был отведен под столовую и гостиную, где собирались за чашкой чая или карточным столом три клана — Гершвины, Уолпины и Брускины. На третьем и четвертом этажах располагались спальни. Айра и Ли, став мужем и женой в 1926 году, поселились на четвертом этаже. Пятый этаж полностью находился в распоряжении Гершвина. Здесь, в комнатах с уютным кирпичным камином, роялем и удобными креслами, Джордж работал и развлекал друзей. Кабинет со множеством полок, уставленных книгами и нотами, встроенным в стену шкафом, сконструированным специально для рукописей композитора, примыкал к спальной комнате.