Джордж Гершвин: Путь к славе - [40]
Но Уайтмен не унывал. Он был совершенно уверен в том, что "Рапсодия" будет иметь, как он выражался, "сногсшибательный успех", а его абсолютная убежденность в том, что это шедевр, не могла быть поколеблена прохладным отношением к ней двух почтенных музыковедов. После репетиции он пригласил некоторых из гостей на обед в "Таверну" — ресторан-бар недалеко от Пале-Рояля, где они могли бы обсудить некоторые детали предстоящего концерта. Либлинг и Санборн помогли ему составить список приглашенных, в который вошли музыкальные критики и известные музыканты.
Еще одна важная репетиция "Рапсодии" состоялась уже без оркестра. Известный пианист и педагог Эрнест Хатчесон устроил ее для избранного круга музыкантов, которые пришли послушать "Рапсодию" в исполнении самого автора. На этот раз все были единодушны в своем восторге.
Концерт джаз-оркестра Уайтмена состоялся в Эоловом зале 12 февраля 1924 года. А так как это был день рождения Авраама Линкольна, то концерт впоследствии часто называли "Манифестом об освобождении джаза"[27]. Концерт обошелся Уайтмену в 11 тысяч долларов. И хотя в зале не было ни одного свободного места и даже стоячие места были раскуплены, убытки составили 7 тысяч долларов. Несмотря на то что все расходы он оплачивал из своего собственного кармана, он не жалел средств для того, чтобы концерт прошел на самом высоком уровне. В оркестр, который тогда насчитывал 23 человека, он добавил еще девять музыкантов, и теперь в нем стало восемь скрипок, три саксофона, две трубы, два тромбона, две валторны, два контрабаса, два фортепиано, банджо и ударные. А так как большинство музыкантов могли играть на двух инструментах, то оркестр включал еще: кларнет Си-бемоль и бас-кларнет, четыре разновидности саксофона — сопрано Ми-бемоль, сопрано Си-бемоль, альт Ми-бемоль и баритон Ми-бемоль, флюгельгорн Ми-бе-моль, тубу, аккордеон, челесту, флейту, гобой и английский рожок, бас-сетгорн и октавион.
К концерту была напечатана на 12 страницах великолепно оформленная программка в прекрасной пурпурно-золотой обложке с аннотациями Гилберта Селдеса. Самые лучшие места в зале предназначались известным культурным, общественным деятелям и финансовым магнатам Нью-Йорка и его окрестностей. Среди всемирно известных музыкантов на концерте присутствовали Джон Филип Соуза, Вальтер Дамрош, Леопольд Годовский-старший, Яша Хейфец, Фриц Крейслер, Джон МакКормак, Сергей Рахманинов, Леопольд Стоковский, Мориц Розенталь, Миша Элман, Игорь Стравинский, Виктор Херберт, Эрнст Блох и Виллем Менгельберг. Здесь также были известные журналисты и писатели: Карл ван Вехтен, Гилберт Селдес, Димс Тейлор и Фанни Херст. Все они сидели сейчас вперемешку с писателями, плаггерами, звездами водевиля и музыкальной комедии, рядовыми поклонниками джаза и представляли собой самую многоязычную аудиторию, которую когда-либо видел Эоловый зал.
В день концерта Жюль Гланзер пригласил Гершвина, Уайтмена, Зеза Конфри и еще несколько человек к себе на обед. После обеда все вместе направились в концертный зал. Гершвин был спокоен и собран. Уайтмен же, напротив, страшно нервничал. Он не мог ничего есть, и по дороге в Эоловый зал все время твердил, что он болен и что вся надежда на его доктора, который придет за кулисы и сделает все, что нужно.
В своей книге "Джаз" Уайтмен вспоминает:
За пятнадцать минут до начала концерта, подчинившись нервному желанию самому посмотреть, что происходит у входа, я надел пальто прямо поверх концертного фрака и проскользнул к центральному входу в Эоловый зал. Там я увидел картину, которая должна была поддержать пошатнувшуюся уверенность в себе. Шел снег, но толпы мужчин и женщин осаждали вход, сражаясь за право войти в дверь. Они отталкивали и пихали друг друга, как это часто бывает на бейсбольных матчах или в метро. Я находился в таком состоянии, что решил, что пришел не к тому входу. Но тут я увидел Виктора Херберта. Нет, сомнений быть не могло, я стоял у того самого входа, и на следующий день кассиры сказали мне, что могли бы продать билетов в десять раз больше, чем вмещает этот зал. Я вернулся за кулисы вконец перепуганный. Душа была объята черным страхом. Я ходил взад и вперед, грыз ногти и клялся, что отдал бы пять тысяч долларов, если бы все это закончилось не начинаясь. Теперь, когда зал был полон, смогу ли я им дать что-то, и что? Дошло до того, что я несколько раз приносил свои извинения, чтобы оттянуть тот страшный миг, когда поднимется занавес. Но роковой момент настал. Поднялся занавес, и прежде чем я успел броситься на авансцену и объявить, что концерт отменяется, — все взоры устремились на нас.
Программа состояла из нескольких частей, которые были рассчитаны на то, чтобы показать джаз во всем его многообразии. В своем вступительном слове, обращаясь к залу, Хью К. Эрнс пояснил:
Этот эксперимент носит просветительский характер. Вместе со своим оркестром и с помощью своих единомышленников м-р Уайтмен намеревается убедительно показать нам, какой огромный путь проделала популярная музыка со времени диссонирующего джаза, который пришел к нам неизвестно откуда десять лет назад, и до сегодняшнего дня, когда он стал по-настоящему хорошей музыкой.
50 лет назад не стало Анны Ахматовой. Но магия ее поэзии и трагедия ее жизни продолжают волновать и завораживать читателей. И одна из главных загадок ее судьбы – странная дружба великой поэтессы с великой актрисой Фаиной Раневской. Что свело вместе двух гениальных женщин с независимым «тяжелым» характером и бурным прошлым, обычно не терпевших соперничества и не стеснявшихся в выражениях? Как чопорная, «холодная» Ахматова, которая всегда трудно сходилась с людьми и мало кого к себе допускала, уживалась с жизнелюбивой скандалисткой и матерщинницей Раневской? Почему петербуржскую «снежную королеву» тянуло к еврейской «бой-бабе» и не тесно ли им было вдвоем на культурном олимпе – ведь сложно было найти двух более непохожих женщин, а их дружбу не зря называли «загадочной»! Кто оказался «третьим лишним» в этом союзе? И стоит ли верить намекам Лидии Чуковской на «чрезмерную теплоту» отношений Ахматовой с Раневской? Не избегая самых «неудобных» и острых вопросов, эта книга поможет вам по-новому взглянуть на жизнь и судьбу величайших женщин XX века.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.