Джонни Рики Звезда - [48]

В комнате повисла тишина. Говорить друзьям не хотелось, они размышляли каждый о своем, а возможно и о чем-то схожем. И после того, как Джонни отнес матери завтрак и вернулся, он снова увидел, что Тиффани рассматривает его картину.

Когда она увидела ее в первый раз, она просто молчала и долго смотрела, потом она сказала, что не может найти слов для описания эмоций, которые вызвала в ней эта работа. Тиффани призналась, что не слишком-то разбирается в живописи (что он и так знал), но эта картина черно-белого огня ее буквально загипнотизировала. Девушка долго расспрашивала, как ему удалось придумать эффект живых языков пламени и он честно ответил, что ничего не придумывал, а всего лишь отдался эмоциям и желанию рисовать. Она сказала, что этому шедевру место в лучших галереях мира и что ему нужно почаще грустить, раз так ему удается создавать такие потрясающие вещи. «Сколько еще впереди! Какие картины ты нарисуешь, я знаю!» — торжествовала в прошлый раз Тиффани, а смотря на картину сейчас, не казалось, что эта работа ее так восхищает.

— Присмотрелась и поняла что твой друг все же дерьмовый художник? — предлагая ей, сэндвичи с тунцом и стакан апельсинового сока, усмехнулся Джонни.

— Нет. Ты все так же гениален! Просто теперь я чувствую печаль, что исходит от картины. Она обладает мрачным очарованием, но я бы не хотела что бы «это» висело в моей гостиной.

— Лучше и не скажешь. Не хочешь начать вести блог об искусстве? — Тиффани отказалась от еды и Джонни Рики, так же не чувствуя голода, оставил завтрак без внимания. Признаться, ранний визит подруги его не слишком-то обрадовал, он чувствовал себя не выспавшимся, да и в их отношениях стала заметна какая-то натянутость. Но он не спешил ее выпроваживать, потому что, разбудив его утренним звонком, она пообещала принести какую-то интересную новость.

— Так что там за потрясная инфа, которой ты хотела поделиться со мной настолько, что примчалась в семь утра?

— А, это!.. — странно было видеть, как вместо оживления, на лице Тиффани появилось подобие печали. Совершенно не обоснованная ситуацией эмоция.

Или может быть наоборот? Просто Джонни знает не все.

— Что-то плохое?

— Нет, что ты. На самом деле я хотела познакомить тебя со своим парнем. Наконец! Сколько можно скрывать вас друг от друга. Думаю он отнесется к тебе… положительно. — высокие нотки в ее голосе, выдавали какую-то недосказанность. Или даже ложь. Но будто ничего не заметив, Джонни продолжил слушать подругу.

— Я сказала, что у меня есть необычный друг и что хотела, чтобы это не мешала нашим с ним отношениям. Тогда он предложил мне пригласить тебя на вечеринку по случаю его дня рождения, и я тут же захотела тебя обрадовать!

— Ух, ты. Ну я прямо вне себя от счастья. — даже не пытаясь изображать восторг, произнес слова Джонни.

— Да ладно тебе! Ну, если действительно нет никакого желания, тащится на эту вечеринку, я тебя пойму. Серьезно, можешь отказаться.

— Нет. Я пойду. Хоть и веселья от меня будет, не больше чем от мертвеца на кладбище.

— Нет, не ходи! Я же вижу: тебе не хочется. — она так быстро бросилась отказываться от собственной идеи совместного веселья, что Джонни Рики опешил.

— Тиффани! Так идти мне или нет? Реши уже наконец, чего ты хочешь. — вспылил он, обратив внимание на еду. После одного куска, еда в рот больше не полезла, и парень залпом осушил бокал с соком.

— Думаю… мы отлично проведем время. — не смотря ему в глаза, произнесла Тиф. Она обняла друга и, пообещав заехать за ним в условленное время, ушла.

Джонни думал, что сможет еще немного поспать, компенсируя украденные часы отдыха, но как только он оказался в кровати, желание засыпать напрочь испарилось. Из его головы не уходила Анна Уоррен и поступок, который он совершил по отношению к ней. Безусловно, эта девушка его предала, предпочтя, чтобы он страдал вместо нее. Хотя если задуматься, полностью абстрагировавшись: не многие выберут мучиться за другого человека. Человек по природе своей эгоистичен. Человек по природе своей страшится боли. Разве Анна Уоррен поступила, как не поступил бы никто другой? Правильно ли считать позором инстинкт выживания.

Сейчас Джонни не был ни в чем уверен.

Его коварное воображение художника, рисовала ему чудовищно красочные картины того, как та троица поджидает Анну у ее дома, как хватает и увозит в мрачное место, где нет окон и в воздухе повис вечный запах сырости. Снова и снова, от начала и возвращаясь в конец, он представлял мучения черноволосой девушки, с которой чувствовал странное единение. Почему, кажется, что он предал ее, куда больше, чем она его? Око за око, зуб за зуб… старое мудрое правило, но Джонни больше не чувствовал себя победителем. Ему совершенно не понравилась на вкус месть.

Что там было с ней в старших классах… Вроде бы она забеременела? Да, кажется об этом, болтала Тиффани. Тогда понятно, почему мне так ее жаль. Ее ребенок, что с ним? Наверное, ждет свою юную красавицу маму, а она все никак не идет домой. Если кто-нибудь рядом с этим ребенком? Есть ли кому накормить и уложить спать? А что если они были только вдвоем и исчезнув, Анна Уоррен оставила малыша на произвол судьбы. Может быть, до сих пор дитя находится в запертой квартирке, рыдает во все горло, напуганное и голодное, но вечно пьяные или уже принявшие дозу соседи, плевали на страдания крошечного человечка. И все это, потому что мне захотелось отомстить! Да как я посмел? Откуда во мне взялось столько злобы и беспощадности!? Чем я лучше тех ублюдков, избивших меня…