Джонатан без поводка - [52]

– Губа? Подстилка? Враг! – закричал он от боли.

Она хотела обнять его, но он отстранился и попытался уйти, однако она все старалась объяснить, как все произошло, что она все еще его любит, что не хотела заводить романов и не хочет причинять ему боль. И что, видимо, она поспешила с замужеством, что оба они будут гораздо счастливее с другими партнерами. Оператор, на которого из-за накала чувств никто не обращал внимания, подвинулся еще ближе и сел на корточки у них в ногах, чтобы снимать снизу вверх в классическом стиле ужастиков.

– Амфетамин! – заорал Джонатан.

– Прости меня, Джонатан, прости, прости! Я не знала, как тебе сказать. Я порвала с Марком, и я пыталась, пыталась изо всех сил забыть его, но я никак… Я все время о нем думаю, – говорила она сквозь слезы.

По ее мнению, в какой-то степени в случившемся виноват Джонатан, потому что этого никогда бы не произошло, если бы Данте так не упорствовал в свиданиях с немецким короткошерстным пойнтером Марка.

Джонатан покосился на Данте, который отвернулся с притворным безразличием.

– Вообще-то, это не его пойнтер, а его девушки, – добавила Джули. – Он юрист, – даже в этом состоянии в ее голосе слышались нотки гордости, как будто она хотела похвастаться перед Джонатаном тем, что у ее нового бойфренда такая хорошая работа.

«Ну и козел этот юрист!» – подумал Джонатан. Конечно, теперь из чувства жалости она будет выставлять этого ублюдка самым обычным человеком, настаивать, что Джонатан ни в чем не виноват, что он заслуживает лучшего. Но он точно знал, что Джули на самом деле считает это огромным подвигом – уйти от своего мужчины и практически мужа к юристу, обладателю самой тривиальной должности в мире. И все из-за того, что Джонатан не продвинулся по карьерной лестнице, что он не зануда, посвятивший жизнь чтению договоров и судебным разбирательствам, что у него болезнь, лишившая его дееспособности и человеческой речи и заставившая ее гулять с его собаками. И даже не с его собаками, а с собаками его брата, которые воспылали странной страстью к собаке Марка. Ах да, не Марка, а подруги Марка. И не собаки, а немецкого короткошерстного пойнтера. Даже у этой чертовой собаки был статус. От ярости Джонатану захотелось разнести Пальмовый дом на куски. Он представил тысячи квадратных метров стекла, миллионы падающих сверху острых прозрачных осколков – и на секунду почувствовал себя счастливым.

Внезапно он застыл, прокрутил назад весь разговор, чтобы убедиться, что это действительно Данте влюбился в собаку Марка, чем и вызвал вечерние отсутствия Джули. «Ты! – подумал он про себя, впившись взглядом в Данте, – это ты сделал! – Данте смотрел на него, сидя рядом с посудомоечной машинкой, и даже и не думал стыдиться. – Альбатрос!»

Он даже про Джули забыл, охваченный этой новой мыслью.

– Джонатан, – завыла Джули. – Прости, я знаю, что все твои друзья и семья здесь, но мы не можем пожениться в этих обстоятельствах.

Слушая у двери, Лоренца закрыла глаза руками, топнула ногой и громко закричала.

Тут Джонатан впервые обратил внимание на Стига. Он сильно ударил его, схватил его камеру и бросил об пол. Молодой человек испарился.

Понятно, что теперь они не смогут пожениться. Но кто выйдет и скажет об этом всем друзьям и родственникам? Кто будет за него говорить? Его голосом была Джули. Без нее он ничего не мог выразить. Его вдруг охватила паника, он почувствовал себя беспомощным, зависимым, отверженным и одиноким.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Джонатан.

– Пианино дрянь, – сказал он со слезами на глазах.

Она сделала шаг к нему, но он отступил дальше.

– Джонатан. Ты на самом деле так не думаешь. Через какое-то время ты успокоишься и поймешь, как нам повезло. У нас бы ничего не получилось.

– Пандемия, – сквозь зубы бросил он.

– Я понимаю, что сейчас ты злишься, но я надеюсь, что мы сможем остаться друзьями.

Друзьями?

– Какашник! – заорал Джонатан.

– Пожалуй, я пойду, – она пулей вылетела из кухни и начала стягивать с себя свадебное платье цвета морской волны. Лоренца билась над застежками, отчаянно пытаясь свести к минимуму возможный ущерб.

– Кудяшник!

Она перекосилась, как будто он собирался ее ударить, порывисто вздохнула, съежилась, подбежала к двери, открыла ее и побежала, прямо в платье, а за ней бежали визажистка, стилистка, два заместителя арт-директора, три оператора с камерами (Стига среди них не было), стажер и Джери, ассистент режиссера. Гости, расстроенные тем, что трансляция прервалась, тут же воспряли духом от возможности увидеть продолжение истории вживую.

– Курятник!

Дверь за ними захлопнулась. Джонатан, Макс и обе собаки стояли и смотрели на нее. Никто ничего не говорил.

– Ну, вот и все на этом, – сказал Джонатан. И нахмурился.

Чтобы удостовериться в том, что это не случайность, он повернулся к Данте.

– Кстати, ты не думай, что я не знаю, что ты натворил. Ты же не собираешься притворяться, что никак не причастен к роману моей девушки с этим подонком юристом? А?

Хоть он и был в ярости от предательства лучшего друга человека, но чувствовал гордость за то, что опять может свободно говорить и использовать слова по назначению. Гордости было столько, что ярость значительно ослабла.