Джон Браун - [32]
Смит напуган чуть не до потери сознания; он вручает Фордсу крупную сумму и глазами кролика смотрит на этого удава в сером полувоенном сюртуке. Спустя несколько дней он вздохнул с облегчением: Фордса больше нет в Нью-Йорке, он уехал, вызванный письмом Брауна в Тэбор, штат Айова.
В прерии близ Топеки Браун собрал тех, кто дрался рядом с ним в Осоатоми и Блэк-Джеке. Костер потрескивал в сухой траве, холодный ветер взметал вверх пламя, и глаза у людей слезились от ветра и дыма. Тут был Аарон Стевенс, высокий чернобородый человек с бархатным певучим голосом и мягкими манерами. Никто не знал, кто он и откуда пришел в Канзас. Но Стевенс был лучшим стрелком в отряде, он умел строить укрепления и свирепо ненавидел рабовладельцев. В те дни все это считалось вполне достаточной рекомендацией. Потом был Каги, бледный и маленький, с пытливыми глазами на безусом мальчишеском лице. Каги изучал право и латынь, знал историю и мог служить живым справочником по географии. Двадцать четыре сабельных, пулевых и штыковых раны остались на нем в память канзасской борьбы. Рядом с ним полулежал Джон Кук, по профессии садовник, мускулистый и волосатый, словно весь налитый большой и мрачной силой. Его сосед слева, Чарли Моффет, белокурый и нежный, как девушка, казался полной ему противоположностью.
Ветер гнал желтые листья, свинцовые тучи собирались у края неба. Треугольники гусей с криком пролетали на юг, и люди молча провожали их глазами.
Браун кратко сообщил, зачем он собрал их в прерии. Он ждет от них большого дела, но прежде им всем надо подготовиться. Они должны уехать из Канзаса в Огайо и там пройти военную школу. Вскоре предстоят серьезные события, им надо быть готовыми к жестокой борьбе с рабством. Сейчас он не может сказать больше ничего. Но все они знают его, видели, чего он стоит и на что способен. И он также знает их давно как врагов рабства и отважных бойцов. Вот почему он выбрал именно их для своего дела. Итак, пусть каждый скажет свое слово.
Костер едва тлел. Где-то далеко в прерии жалобно выли собаки. Люди думали не долго. Позади был голод, извечная борьба с плантаторами, налоги, притеснения.
Быть может, старый Браун из Осоатоми научит их, как построить новую, лучшую жизнь?! Пусть старый Браун ведет их, они все пойдут за ним!
Следующее утро застало их уже на конях. Кук и Оуэн Браун взялись завербовать в Лоуренсе еще несколько студентов для военной школы. Четыре дня спустя все они были в Тэборе.
Дом в Тэборе, штат Айова, где жил Джон Браун.
(Иллюстрация из книги Вилларда).
«Студенты», которых привели Оуэн и Кук, были всем знакомы по канзасским боям. Кроме пожилого негра Ричардсона, беглого невольника из Миссури, все это были совсем молодые люди. Девятнадцатилетний Лимен, шаловливый и живой, умевший всех веселить своими выходками. Застенчивый фермер Тид, художник-самоучка, вырезавший из дерева чудесные вещи. Рыжебородый бондарь Рольф, который слагал стихи о свободе: десять «студентов» и «учитель» с непреклонным лицом и холодными глазами.
Фордс, вызванный строгим письмом, привез в Тэбор написанное «Руководство». Браун внимательно просмотрел книгу — она была хорошо составлена и могла служить популярным учебником для военных. Но сам Фордс на этот раз ему совсем не понравился: «полковник» держался напыщенно и напускал на себя какую-то таинственность. Смутное подозрение охватило Брауна. Он постарался поскорее отделаться от Фордса, вручил ему некоторую сумму денег и отправил в Нью-Йорк. На первое время военным инструктором молодежи мог быть Стевенс.
Они провели неделю в Тэборе, готовясь к путешествию. Школа должна была обосноваться в Спрингделе, глухой деревушке штата Айова. Только это и знали будущие студенты. Браун хранил упорное молчание. Моффет, который сам командовал отрядом в Канзасе, пробовал его выспрашивать, но ничего не добился. Кук начал было болтать с тэборцами насчет великих дел, которые им всем предстоят, но получил от Брауна выразительный приказ держать язык за зубами.
В последнюю ночь Браун велел своим людям погрузить в фургон упакованные в ящики ружья, одежду, амуницию. Когда они кончили, он позвал их в дом, где они остановились.
— Завтра мы выезжаем, — начал он, твердо глядя людям в глаза, — нужно, чтобы вы кое-что узнали перед отъездом. Дело в том, что мы больше не вернемся воевать в Канзас… Мы не будем сражаться и в Миссури. Путь наш лежит на юг. Когда мы выучимся воевать, мы отправимся уничтожать рабство в Виргинию.
Они стояли ошеломленные. Это было, как гром. Поднялся ропот, раздались крики:
— Это безумие!
— Вы нас подвели!
— Чепуха, пусть идет, кто хочет…
Браун молча выждал, пока они успокоились. Первым опомнился Каги и придвинулся к нему:
— Дайте досказать капитану.
(Так они теперь звали Брауна.)
— Двадцать лет я мечтал освободить рабов. Эта мысль владела мной, как страсть. Теперь час настал. Завтра мы сделаем первый шаг по этому пути. Я вас не неволю: вы можете идти или оставаться, как вам вздумается. Но не давайте мне легкомысленных обещаний: если вы последуете за мной, будьте готовы ко всему, Вы знаете, какое дело нам предстоит: оно потребует от нас многих жертв и напряжения всех наших сил. Я даю вам на размышление ночь. На рассвете мы выступаем.
