Джокер, или Заглавие в конце - [53]
Какой отец?..
Я резко очнулся. Так бывает, когда во сне или уже наяву что-то внезапно замыкается. Миг пробуждения, переход из состояния в состояние. Свет без источника, растворенные тени. Сознание: это еще здесь. Я еще здесь. Кажется, уже было раньше, повторяется. Была первая смутная мысль: еще нет. Видел себя откуда-то сверху, со стороны: бессильное, беззвучное, чужое тело. Ни страха, ни облегчения, ни ярких чувств. Еще нет. Значит, остался. Чье-то дыхание неподалеку, нет ни сил, ни желания повернуть голову, осмотреться. Фигура в светлом призрачном одеянии возникла перед глазами, поправила стеклянный сосуд на штативе, что-то соединила… исчезла беззвучно. Да, я уже был тут, вернулся откуда-то, что-то важное успел там увидеть. высветилось, соединилось. как бы не упустить, задержать, закрепить. Отец за рулем. я ведь будто сам знал. Наташа уловила по фотографии, женский взгляд. Сам почти чувствовал, был близко. Не позволил проявиться догадке, назвать словами. Она была, наверное, чуть под хмельком, не постеснялась ему сказать, он бы сам не признался. И ведь не оспаривал. Может, ему хотелось это услышать, от женщины, ему этого не хватало. Ходил на байдарках. в профиль не опровергнешь. Так явственно, до иллюзии. Двое в машине. темные очки. зачем опять очки? Сбивается мысль… надо еще прояснить. Пробирка или пластиковый флакон в пальцах, нехитрое движение карманника. не вынуть, вложить. Как эта штуковина оказалась опять у него? Нашел дома у рыжего?.. может быть. Наведался туда вместе с другими. ключи, неосторожно оставленные в кармане, позволили сделать слепок, нехитрая технология, гардеробщик из той же команды. Умело, бесшумно, демонстративно. Попутно и позабавиться, попользоваться компьютером недотепы, скачать для себя реферат, как раз оказалось кстати. (И что-то при этом испортить, нечаянно или умышленно?) Джокера ему захотелось, заинтриговал его этот джокер. Показалось, что и девушку он может очаровать. Способ утвердиться в ее глазах. Уже стал чувствовать, что она уходит, уходит от него к другому, действовал от отчаяния. Сперва по мелочам, а там и пилюли подкинул. Рыжий их почему-то у себя не нашел. Так и нечего было искать. да, скорее вот так. В университетском коридоре этот Пушкин лишь сделал вид, что кладет их в карман безрукавки. Тут же вынул, не положив. Знал, с кем имел дело. Чтобы потребовать за них плату, а потом подсунуть их по дороге, перед встречей с милицией. Пусть тут отчасти пока сочинительство, перебор вариантов, как в детективе. Скажем, этот шофер, Мыкола, в машине враждебного конкурента — переметнулся ли он от Тольца к Пашкину? А если внедрился? был внедрен? Чтобы распознать опасные планы? Предупредить былого хозяина, чтобы тот вызвал к себе сына? Дальше разрастается, разветвляется. Другим нужно было свое, нехитрое: подсадить рыжего на наркотики, если не подсадить, так подвести под милицию, дело уже нешуточное. Одним ударом вывести из игры соперника и надавить на его отца.
Да, скорей всего, так. Пусть так. Доказать ничего нельзя, и не надо, все уже произошло, как произошло. Nothings gonna change. Считай это беллетристикой, совсем без нее не обойтись, мы все ею занимаемся. Чтобы понять, что было, чего не было, хотя бы предварительно, для себя самого. Расположить во времени, соединить, выстроить в уме, как повествователь выстраивает рассказ — начинают проявляться связи, причины, следствия, смысл. Я это уже пробовал. Выявляются, предлагают себя подробности, их оказывается все больше, больше, хватило бы времени перебрать. Начиная с утреннего звонка. невнятный голос из домофона, кровь на лице студента, и как ты наклонил ему голову под холодную воду. Оказалось, нужно заглянуть подальше, когда возле мусорного бака, в густеющих сумерках увидел замызганный картонный переплет с геометрическим силуэтом птицы, книгу со своей статьей. Хотя и это уже потом, пробуй искать еще раньше. до начала не доберешься, не остановишься. Пробуешь выстроить, связать последовательный сюжет, мысль, память прихотливо виляют. Литературное устройство ума, способ приспособиться, обосноваться в жизни. Упрощать невыразимое, обходить неприятное, досочинять в меру способностей. Линейное мышление, иллюзия ясности. А ведь только что привиделось, приоткрылось. облако прозрачного жара, мамин голос, прохлада мертвого пота. сон, в мгновение которого вмещается жизнь, где все одновременно, пережитое, забытое, не замеченное, упущенное, не понятое. Вынесло помимо желания сюда, в стерильное измерение, где время отсчитывается биением пульса, равномерным движением стрелок… Вернуться бы. вот. вот. полоска света, опять приоткрывается дверь, заглядывает жена. Я замедляю шаг, останавливаюсь с дочкой на руках, трогаю губами лоб. горячий. Девочка захныкала, заворочалась, прижала к себе собачку. Такой жар, а ее не выпускала из рук, мохнатую, белую, уже посеревшую. не увидел ее сразу. Мягкая собачка с добрыми голубыми глазами, Кутя. Можно я тебе скажу одну вещь, только на ухо? Кутя живой, по-настоящему. Нежность и жалость. Нам кажется, будто мы что-то забыли, что-то исчезло из памяти. На самом деле мы ничего не забываем. В нас загружено не меньше, чем в Кассандру, мы только хуже умеем вспоминать. Когда-нибудь кто-нибудь без тебя все это развернет, как компьютерный шифр или генетический код, разберется, запишет. Программа совершенствуется, то есть ретроспективно глупеет. Чем больше начинаешь с возрастом понимать, тем ясней сознаешь, насколько раньше был глуп. Не понимал очевидного. Но это, может, и значит, что еще живешь, еще не затвердели в склерозе сосуды. Красивый безжизненный кристалл. Пожилая оформленность, которая называет себя духовностью. Ленивая, ревнивая заспанность.
Герои сказочной повести «Учитель вранья», пятилетняя Таська и её брат, второклассник Тим, увидели однажды объявление, что на 2-й Первоапрельской улице, в доме за синим забором, дают уроки вранья. И хотя Таська уверяла брата, что врать-то она умеет, они всё-таки решили отправиться по указанному адресу… А что из этого вышло, вы узнаете, прочитав эту необычную книжку, полную чудес и приключений.
В декабре 1992 года впервые в истории авторитетнейшая в мире Букеровская премия по литературе присуждена русскому роману. И первым букеровским лауреатом в России стал Марк Харитонов, автор романа «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича». Своеобразная форма трехслойного романа дает читателю возможность увидеть историю России XX века с разных ракурсов, проследить начало захватывающих событий, уже зная их неотвратимые последствия.
«В художественной системе Харитонова быт занимает важное место. Выписан он чрезвычайно тщательно и исторически достоверен, хотя является для автора все-таки только фоном для постановки глубоких экзистенциальных вопросов… Единицей текста становится абзац, передающий мысль, действие, мотив и сохраняющий внутри себя логическую связь, но между абзацами — пустота, как и между событиями, и в этой структуре — авторская философия: правда принадлежит не логике, часто вводящей в заблуждение, а целостности бытия, из которой, собственно, и вырастает дух жизни.
Новый роман Марка Харитонова читается как увлекательный интеллектуальный детектив, чем-то близкий его букеровскому роману «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича». Герой-писатель пытается проникнуть в судьбу отца, от которого не осталось почти ничего, а то, что осталось, требует перепроверки. Надежда порой не столько на свидетельства, на документы, сколько на работу творящего воображения, которое может быть достоверней видимостей. «Увидеть больше, чем показывают» — способность, которая дается немногим, она требует напряжения, душевной работы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Марк Харитонов родился в 1937 году. В 70-е годы переводил немецкую прозу — Г. Гессе, Ф. Кафку, Э. Канетти. Тогда же писалась проза, дождавшаяся публикации только через двадцать лет. Читавшие роман Харитонова «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича», удостоенный в 1992 году первой русской Букеровской премии, узнают многих персонажей этой книги в романах «Прохор Меньшутин» и «Провинциальная философия». Здесь впервые появляется провинциальный писатель и философ Симеон Милашевич, для которого провинция была «не географическое понятие, а категория духовная, способ существования и отношения к жизни».
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.