Джоби - [23]

— Пусти сейчас же! Ведь обоим не поздоровится…

Джоби никогда не слышал, чтобы Мона так разговаривала с его отцом. Они, наверно, не знали, что он стоит так близко. Дверь судомойни была слегка приоткрыта; он сделал несколько шагов по плетеному толстому коврику у подножия лестницы и заглянул в щель, откуда доносился Монин голос.

— Да образумься ты! С минуты на минуту спустится мама! За стенкой Джоби сидит!

В большом зеркале на стене судомойни, перед которым обычно брился дядя Тед, Джоби увидел отражение: его отец и Мона стояли вплотную лицом друг к другу. Отец нагнулся и поцеловал Мону в губы. Она оттолкнула его.

— Перестань, ты что — сдурел?

Джоби неслышно вернулся назад в гостиную. Не успел он сесть за стол и подвинуть к себе комикс, как вошла Мона.

— А-а, значит, уже написал письмо? Быстро!

— Оно короткое получилось, — сказал Джоби.

— Ошибок не насажал, будем надеяться?

— Я пишу без ошибок. По письму всегда был на первом месте в нашем классе.

— Нет, у меня беда с правописанием, — призналась Мона. — И вообще, я ненавижу писать письма. Никогда в них не скажешь ничего путного.

— А где папа?

— Он там умывается под краном… Что бы нам с тобой на сегодня придумать интересное? Хочешь, давай прокатимся с ними на автобусе и погуляем по парку, пока они будут в больнице.

— Но тетя Дэзи вроде велела, чтобы я шел в воскресную школу?

— Ах да, совсем забыла! Правильно, сходи. Будешь пропускать раз за разом, лишат награды.

— Все равно мне туда неохота, — сказал Джоби.

Вошел Уэстон, стирая тыльной стороной руки приставшие к подбородку ворсинки от полотенца.

— Куда это тебе неохота? Делай, что велят, и хватит рассуждать — охота, неохота! Письмо у тебя готово?

Джоби дал ему конверт.

— Ты только не забудь ей отдать, ладно? И попроси, чтобы написала ответ.

— Не знаю, будет ли у нее время при нас заниматься письмами, — сказал Уэстон. — В крайнем случае напишет, когда мы уйдем, а в следующий раз передаст.

— Спроси, может, она знает, когда ее отпустят домой.

— Да, поглядим, что ей про это известно.

На лестнице послышалась тяжелая мерная поступь тети Дэзи; Джоби выскочил на улицу и направился к центру городка. Воскресную школу он посещал не при теткиной церкви, а при своей — вернее, это у них дома только говорилось так: «наша церковь»; его мать последнее время бывала там все реже, а отец и вовсе никогда не относился к числу усердных прихожан. По дороге Джоби встретились Гэс Уилсон и Томми Мастерман. Они сидели на заборе и по очереди прикладывались к бутылке лимонада. В воскресную школу ни тот, ни другой не ходил, и в этот великолепный солнечный день нельзя было не позавидовать их вольному житью. Обойти их стороной Джоби не мог; у него мелькнула мысль, не удалось ли им пронюхать заранее, что он пойдет этой дорогой, — не подстерегают ли они его, чтобы вынудить довести до конца вчерашнюю драку. Но нет, они поздоровались с ним вполне беззлобно.

— Здорово, Джоби. Ты далеко?

— В воскресную школу.

— На кой?

— Значит, надо.

— Дружка-приятеля своего давно видел?

Ну, это еще неизвестно, будет ли Снап ему теперь приятелем, после того, как вчера сбежал, едва лишь учуял неладное.

— Вчера видел. А что?

— Ты ничего не слыхал про его дядю?

— Нет. При чем тут его дядя?

— Он повесился.

Веселые шуточки придумывает Гэс Уилсон.

— Остряки. — Он перевел взгляд с Гэса на Томми и вдруг почувствовал, что на этот раз они не шутят.

Гэс помотал головой.

— Вот те крест. Вчера вечером на подтяжках повесился в уборной.

— Слушай… с чего это он?

— А я знаю? Возможно, записку оставил, тогда будет ясно.

Джоби не так уж часто бывал у Снапа и видел Снапова дядю всего несколько раз. Худой, с темными, рано поредевшими волосами, неразговорчивый — не считая тех случаев, когда сцеплялся с зятем, ну и, надо полагать, когда рассказывал племяннику о гражданской войне в Испании. Правда, у Снапа никогда не поймешь, где кончается то, что ему рассказали, и начинается то, что насочинял он сам.

— Говорят, это Снап его нашел, — продолжал Гэс. — Пошел в уборную, открывает дверь — а он висит. На подтяжках. — Он протянул Джоби бутылку с лимонадом. — На, глотни — хочешь?

Джоби покачал головой.

— Не, я пойду. Здесь через минуту отец появится с тетей Дэзи, а мне уже полагается быть в воскресной школе.

Гэс передал бутылку Томми и спрыгнул с забора.

— Пошли, мы тебя немного проводим.

В тех местах, где тротуар был широкий, они шагали рядом, где нет — Томми поминутно соскакивал на мостовую.

Снапов дядя покончил с собой. Подумать только… Зачем? Зачем люди вообще кончают жизнь самоубийством? И Снап нашел его. Вот ужас-то…

— Я, например, если б задумал себя прикончить, нипочем бы не стал вешаться, — рассуждал Гэс. — Тем более на подтяжках. Когда убийцу вешают, то петлю завязывают здоровым узлом, и этот узел ломает преступнику шею в ту минуту, как он проваливается в люк. А с подтяжками совсем другая механика, тут просто умираешь от удушья, да притом не сразу, а медленно…

— Я бы лично бросился под поезд, — объявил Томми.

— Чтобы тебя изрубило на мелкие кусочки?

— Зато быстро по крайней мере.

— Нет, застрелиться — вот это класс! — Гэс приставил два пальца к виску. — Спустил курок, бабах — и амба!