Дживс, вы — гений! Ваша взяла, Дживс! - [34]

Я изо всех сил старался поддерживать разговор. И только когда этот мальчишка Дуайт удалился из-за стола и мы стали закуривать сигары, я наткнулся на тему, которая вызвала у хозяина интерес, он оживился, даже настроение поднялось.

– Славная у вас яхта, мистер Стоукер, – сказал я.

В первый раз за все время в его лице появились признаки жизни.

– Одна из лучших в мире.

– Я мало плавал на яхтах. И никогда не был на такой большой, если не считать яхт-клуба на острове Уайт.

Он знай себе дымит. Зыркнул в мою сторону глазом на шарнире, потом снова заговорил:

– Удобная вещь яхта.

– Еще бы.

– Можно разместить массу друзей.

– Да уж.

– И отсюда им не так просто удрать, не то что на суше.

Странное представление о гостеприимстве, но, думаю, гости от такого мрачного зануды, как Стоукер, буквально разбегаются, он наверняка не раз от этого страдал. Вот уж поистине дурацкое положение: вы приглашаете кого-то погостить к себе в загородный дом на недельку, а назавтра перед ленчем обнаруживается, что гость тихонько улизнул на поезде.

– Желаете осмотреть судно? – спросил он.

– С удовольствием.

– Буду рад показать его вам. Сейчас мы находимся в салоне.

– А-а.

– Я покажу вам каюты.

Он встал, и мы пошли по коридорам и переходам. Подошли к какой-то двери. Он открыл ее и включил свет.

– Одна из наших самых больших кают для гостей.

– Здесь очень славно.

– Войдите, посмотрите хорошенько.

Я не понимал, чего тут, собственно, рассматривать, все и с порога видно, но спорить в таких случаях не принято. Я прошелся по каюте, потыкал пальцем матрас.

И в эту минуту дверь захлопнулась. Я быстро обернулся – старик исчез.

Странно, решил я. Более чем странно. Я подошел к двери и повернул ручку.

Дверь, будь она трижды проклята, была заперта.

– Эй! – крикнул я.

Никакого ответа.

– Эй! Мистер Стоукер!

Тишина, и какая глубокая.

Я сел на кровать. Что ж, надо все основательно обдумать.

Глава 12. Не жалейте ваксы, Дживс!

Положение вещей мне очень не нравилось. Я растерялся, решительно не понимал, что все это означает, но это бы ладно: меня охватила тревога. Не знаю, читали ли вы «Семеро в масках»? Потрясающий детектив, зубы все время стучат от ужаса, волосы дыбом, и там есть такой частный сыщик Дрексдейл Йитс, он однажды ночью спускается в погреб за уликами, и только нашел две-три, как вдруг – бам! – железная дверь погреба захлопывается, он заперт в ловушке, а с той стороны кто-то зловеще хихикает. Его сердце на миг остановилось, и мое сейчас тоже. Если не считать зловещего хихиканья (кстати, Стоукер, вполне возможно, и хихикал, только мне не было слышно), я оказался точно в такой же ловушке. И так же, как бесстрашный Дрексдейл, я чувствовал, что мне грозит опасность.

Конечно, если бы что-то подобное случилось в одном из загородных домов, где я бываю гостем, и рука, повернувшая в замке ключ, была рукой моего приятеля, все объяснялось бы проще простого – это всего лишь веселый розыгрыш. У меня пруд пруди друзей, для которых нет большего развлечения, чем втолкнуть вас в какую-нибудь комнату и запереть дверь. Но к нынешнему случаю эта разгадка не подходила. Старик Стоукер не проявлял склонности к проказам. Можете говорить что угодно об этом типе с рыбьими глазами, но я никогда не поверю, что он любит шутки и безобидные затеи. Если папаша Стоукер укладывает своих гостей на холодное хранение, это не сулит им ничего доброго.

Что ж удивительного, если Бертрам сидел на краешке кровати, уныло посасывал сигару, и душу его грызла тревога. Вспомнился троюродный брат Стоукера, Джордж. Вот уж настоящий шизик. И кто знает, может быть, шизофрения у них в роду? Сейчас Стоукер запирает людей в каютах, но скажите, где гарантия, что потом он не ворвется к ним с пеной у рта, с дикими, озверевшими глазами и не порубит на куски топором?

Поэтому, когда замок щелкнул и дверь открылась, явив на пороге моего хозяина, скажу вам честно: я призвал на помощь все свои силы и приготовился к худшему.

Однако его вид меня немного успокоил. Физиономия хмурая, это верно, но ничего сатанинского. Взгляд твердый, пены у рта нет. И по-прежнему курит сигару, я счел это добрым знаком. Лично я никогда не встречал маньяков-убийц, но, мне кажется, первое, что они сделают, прежде чем прикончить человека, так это выбросят сигару.

– Ну-с, мистер Вустер?

Я никогда не знаю, что следует отвечать, когда тебе говорят «Ну-с, мистер Вустер?», и потому ничего не сказал и сейчас.

– Я должен принести извинения за то, что так внезапно вас покинул, – продолжал Стоукер, – но мне надо было распорядиться, чтобы начинали концерт.

– Очень интересно послушать, – сказал я.

– Увы, – ответил папаша Стоукер. – Не удастся.

Он рассматривал меня с задумчивым видом.

– Будь я помоложе, свернул бы вам шею, – признался он.

Мне не понравилось направление, которое принял наш разговор. В конце концов, человеку столько лет, на сколько он себя чувствует, и кто поручится, что у него не возникнет бредовая идея, будто он мой ровесник? Один из моих дядюшек в возрасте семидесяти шести лет под влиянием старого выдержанного портвейна залезал на деревья.

– Послушайте, – сказал я вежливо, но не без некоторой, как бы вы определили, настойчивости, – я знаю, что позволяю себе посягать на ваше время, но, может быть, вы все-таки объясните, что все это значит?