Джинны пятой стихии - [9]
— Да врут всё… За что их трогать?
Кстати, автомат был как автомат, а автоматиком казался лишь в связи с огромными размерами придерживавшей его длани.
— Кто за то, чтобы законность и порядок к нам вернулись… — Незримый оратор повысил голос.
Толпа зашевелилась — все торопливо отстёгивали протезы.
— …Поднимите руки!
И над бесчисленными головами взмыли бесчисленные культи. Лишь вдали возле бронзового шлема Фили скудно произросла рощица неповреждённых рук. Секундная пауза — и всё потонуло в хохоте, визге и свисте.
Площадь колыхнулась и померкла.
К тому времени, когда Власа привели в чувство, митинг был уже сорван: однорукие пострадальцы разошлись, у подножия бронзового Фили хмурые правдолюбки сматывали провода и разбирали трибунку, по розовато-серой брусчатке шаркали мётлы. Сам Влас полусидел-полулежал в плетёном креслице под матерчатым навесом летнего кафе, а пудовая ладошка смотрящей бережно похлопывала по щекам. — Вроде очнулся… — услышал он. — Что ж вы все слабонервные такие?..
Слабонервным Влас не был. Видимо, сказались похмелье, недосып, многочисленные потрясения вчерашнего вечера и сегодняшнего утра, а жуткий лес воздетых культяпок явился лишь последней каплей. Теперь ко всему перечисленному добавился ещё и жгучий стыд.
— Дай ему выпить чего-нибудь! — предложила вторая салочка — та, что поменьше и постройней. В пострадавшего влили рюмку чего-то крепкого. — Спасибо… — просипел он, принимая более или менее достойную позу. — Может, в больничку?
— Нет… — Влас резко выдохнул, тряхнул головой. Последнее он сделал зря: опустевшая площадь дрогнула, но, слава богу, не расплылась — вновь обрела чёткость. — Что это было? — Митинг. — Да я понимаю, что митинг…
Грандиозная дева с сомнением потрогала плетёное креслице и, решившись, осторожно присела напротив. Напарница её, видя такое дело, тоже отодвинула кресло и плюхнулась третьей. Оба автомата со стуком легли на круглый стол. — Значит, так… — сказала грандиозная. — Для тех, кто не в курсе. Лет двадцать назад, когда область распалась, к власти у нас пришли правдолюбки…
— Кто они?
— Партия высшей справедливости. Обещали криминал уничтожить, коррупцию… Калёным железом выжечь. Ну и купился народ! Особенно понравилось, что за воровство будут руки рубить…
Вот оно что! Влас украдкой оглядел кафе. Свободных столиков не наблюдалось — за каждым сидело примерно по четыре понеропольца: все пожилые и все с протезами. Надо полагать, праздновали срыв митинга. На Власа поглядывали с любопытством…
— Короче, года не прошло — скинули козлов! — ликующе вместила весь рассказ в одну фразу вторая салочка.
— А теперь они, значит, снова?.. — окончательно прозревая, проговорил Влас. — В смысле — голову подымают…
Как выяснилось, к разговору их внимательно прислушивались.
— Да нет же! — вмешались с соседнего столика. — Тех правдолюбков мы ещё во время переворота поушибали. Это уже нынешнее поколение с ума сходит… — метнул взгляд на девушек, крякнул, поправился: — Н-ну… не все, конечно… Так а что с них взять? Они ж ничего этого не видели…
— Вы его, красавицы, — посоветовал кто-то, — к памятнику жертвам справедливости сводите. Оч-чень, знаете ли, впечатляет…
— Щаз всё бросим и сводим! — огрызнулась грандиозная. — Мы ж салочки!
— Ну так из нас кого-нибудь осаль и своди… Делов-то!
— Ага! Пострадальцев осаливать! Додумался…
Спор грозил перерасти в перепалку, когда под матерчатый навес ворвался взъерошенный озирающийся Раздрай.
— Вот вы где! — вскричал он, найдя глазами Власа. — А мы там с Пелагеей Кирилловной с ума сходим! Пропал человек…
Памятник жертвам справедливости и впрямь впечатлял: что-то вроде облицованного чёрной плиткой прямоугольного надгробия, из которого вздымались белые мраморные руки с выразительно скрюченными или, напротив, растопыренными пальцами. Влас попробовал сосчитать изваянные конечности — и сбился. Примерно столько же, сколько было воздето правдолюбками на митинге возле бронзового Фили. Во всяком случае, не больше.
«В борьбе с обезумевшим беспощадным добром, — гласила надпись на светлой табличке, — положили вы их на плаху». — Только правые рубили? — хрипло спросил Влас. — И только за кражу?
— В основном правые, — подтвердил Раздрай. — А вот что касается кражи… Нет. Разумеется, не только за кражу… За всё. Просто большинство правонарушений, сами понимаете, совершается рабочей, то есть правой, рукой… — Старческое личико внезапно выразило злорадство. — А со мной они промахнулись, — сообщил он как бы по секрету. — Я-то — левша, а они по привычке — правую…
— То есть… — Влас даже скривился от сочувствия. — Ваша тоже тут… захоронена?.. — Нет, что вы! Ничего тут не захоронено. Это не более чем мемориал… — Пелагея Кирилловна! — послышался женский возглас, и все трое обернулись. К памятнику спешила сильно взволнованная дама. — Пелагея Кирилловна! Как хорошо, что я вас встретила! Собиралась уже в школу идти выяснять… Что там мой Стёпа?
— Да как вам сказать… — Хрупкая седенькая Пелагея Кирилловна посуровела, строго вздёрнула клювик. — С наглостью и жестокостью у вашего ребенка всё обстоит благополучно. А чего ему катастрофически не хватает, так это трусоватости и угодливости…
В новую книгу волгоградского писателя С. Синякина вошли короткие рассказы о войне «Сталинградские зернышки» (вышедшие отдельным изданием в 2005 г.) и повесть «Точка в розыске», ранее не публиковавшаяся. Герои рассказов — обыкновенные люди, попавшие в мясорубку войны и одержавшие победу в ней. Автору интересна любая человеческая жизнь, ведь каждый человек неповторим. Читая эти пронзительные рассказы, начинаешь сочувствовать описанным в них людям — рядовому читателю города, советскому солдату и даже их непримиримому противнику. Повесть «Точка в розыске» посвящена трудному делу борьбы с преступностью, не оставлявшей город даже в военное время. Адресовано широкому кругу читателей.
И весёлое ж место — Берендеево царство! Стоял тут славный град Сволочь на реке Сволочь, в просторечии — Сволочь-на-Сволочи, на который, сказывают, в оны годы свалилось красно солнышко, а уж всех ли непотребных сволочан оно спалило, то неведомо… Плывут тут ладьи из варяг в греки да из грек в варяги по речке Вытекла… Сияет тут красой молодецкой ясный сокол Докука, и по любви сердечной готова за ним хоть в Явь, хоть в Навь ягодка спелая — боярышня Шалава Непутятична…Одна беда: солнышко светлое, катавшееся по небу справно и в срок, вдруг ни с того ни с сего осерчало на берендеев — и вставать изволит не вспозаранку, и греть-то абы как.
Трое друзей только-то и хотели — спасти островитян-полинезийцев от грядущего захвата европейцами. Они забыли, к чему может привести одна-единственная бабочка, раздавленная на дороге прошлого.И грянул гром…И история пошла по другому пути. Только совсем не по такому, какого ожидали трое наивных спасителей…Полагаете, это Рэй Брэдбери? И ошибаетесь. Это — «Слепые поводыри» Евгения Лукина. Фантастика забавная — и щемяще-горькая. Фантастика необычная. Оригинальная до предела.Это — «эффект бабочки» по-русски. Не больше и не меньше.
Столкновение цивилизаций — европейской, доросшей лишь до каравелл и пушек, и полинезийской, оперирующей авианосными катамаранами и боевыми ракетами… И снова трагедия конкисты повторяется — но на этот раз конкистадоры не носят кирас, их обнажённые тела покрывает боевая татуировка…
В результате разнообразной деятельности человека одной из планет наступает век костяной и каменный. Люди кочуют небольшими семействами, а человек, взявший в руки металл, подлежит изгнанию. Любой движущийся металлический объект подлежит немедленному уничтожению. Металл на планете развивается по изящному замкнутому циклу, он сам себе цех и сам себе владыка...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник современных авторов остросюжетной фантастики — признанных мастеров этого популярного жанра и молодых талантливых дебютантов. Но всех их объединяет умение заинтриговать читателя динамикой действия, детективностью и увлекательностью сюжета.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На робота Уборщика упал трёхтонный стальной слиток и повредил у него блок реализации программы. Теперь Личность Уборщик больше не выполняет программу, а работу называет насилием над личностью. Он сломал других роботов, дезорганизовал работу всего завода, а после пошёл в Центральную Диспетчерскую и обвинил во всех неприятностях робота Регистратора, которому сам же приказал искажать данные.
«Журнал приключений», 1917, № 1. В журнале было опубликовано под псевдонимом инженер Кузнецов. *** Без ятей. Современная орфография. Добавлены примечания.