Джинны пятой стихии - [30]

— Постой, постой! Ты о чем?

— Теперь можно. Уже три дня, как можно.

— Не понимаю тебя, Главный.

— Минуточку, минуточку… Никак не мог начать, теперь не могу продолжить.

— А ты с середины. А лучше — с конца.

— Не надо, не смейся, пожалуйста, — жалобно попросил Главный биолог. — Не сбивай меня. Сейчас, соберусь немного.

Он отодвинул кресло и, откинувшись, закрыл глаза. Главный планетолог видел, как подрагивают в волнении его веки на дневных глазах.

За долгое время, проведенное рядом, он думал, что достаточно хорошо узнал Главного биолога. Он ведь помнил его еще с предыдущих совместных экспедиций — сначала Пятым биологом, потом Четвертым, Третьим. Потом они летали порознь, на разных кораблях, пока не встретились в этой экспедиции, оба в качестве уже главных специалистов. Дружбы между ними никогда не налаживалось, хотя конечно же Главный планетолог отдавал должное его уму, эрудиции, работоспособности. Личным качествам, наконец. Он хорошо знал, что Главный биолог испытывает к нему искреннюю симпатию, видел, как он тянется к нему, ищет его общества. Но сам оставался вполне равнодушным к его усилиям сблизиться еще больше. Его устраивали их хорошие, доброжелательные отношения, сложившиеся еще в молодости. Дружба ведь слишком ко многому обязывает.

Он вспомнил слова, с которыми Главный биолог вошел сегодня, и запоздало почувствовал себя неловко.

Он вошел и вместо приветствия сказал с порога: «Может быть, я и сейчас не ко времени, но, извини, мне больше не к кому. Так что — потерпи». И улыбнулся — вымученно, с какой-то горьковатой ноткой. Тогда его слова показались вполне уместными.

Главный планетолог вспомнил и свой ответ: «Заходи. Я всегда тебе рад». Слова в общем-то дежурные, ни к чему не обязывающие, ничего никому не говорящие.

А ведь он пришел уже взволнованным сверх меры. И сейчас он буквально не в себе. Что-то случилось… Хотя что еще могло случиться такого после того как уже случилось… Но разговор он затеял странный. Фактор времени, сожаления о давней планете, всем идти в инженеры…

— Так я тебя слушаю, Главный.

— Да-да, извини! Я задумался. — Главный биолог открыл глаза. В салоне было включено дневное освещение, и глаз ночного видения оставался закрытым, но его веко все так же трепетало от волнения. — Слушай. В общем, так. Тебе известно, что полное клонирование разумных существ категорически запрещено Законом. Это так. Этим методом мы получаем лишь различные органы для трансплантации, тогда отторжения тканей из-за их биологической несовместимости не наступает. Полное же клонирование — это получение особи с девственно чистым мозгом, со всеми вытекающими последствиями. Так что никакой нужды в такой процедуре не было и нет. Но! — Добравшись до сути, Главный биолог как-то сразу, почти мгновенно успокоился. — Но три дня назад мы в Лаборатории закончили одну из наших работ, и теперь я смело могу сказать, во всеуслышание заявить: мы нашли средство личного бессмертия!

Главный планетолог молчал.

— Ты слышишь? — Главный биолог поднялся и стал перед ним. — Ты слышишь меня? Личного. Понимаешь?

— Да. Кажется, понимаю, — медленно проговорил Главный планетолог. — Мне ли не понять. Я ведь самый старший в экипаже. В смысле — самый старый.

— Что ты, что ты! — Главный биолог растерялся. — Я совсем не это хотел сказать! Ты зря так… Напрасно, честное слово. — И повторил еще раз: — Напрасно.

— Извини. Я забыл, вы с Капитаном ненамного отстаете от меня. Не в этом дело! Не в этом!.. Как ты не поймешь? У нас же теперь появляется шанс вернуться!

— Каким образом?

— А фактор времени? Мы теперь могли бы оставаться на той планете как угодно долго, до тех пор, пока не отремонтировали бы корабль. А там — снова в путь! Понимаешь? Мы выводим фактор времени за скобки. И теперь время — не враг, а союзник… В конце концов, маневренные двигатели работают по-прежнему. Половину скорости света они дадут, я спрашивал у Главного инженера. Ну и пойдем от звезды к звезде, не торопясь, Словно на старинном фотонном корабле. Теперь для нас это не так уж важно. Подумаешь, — Главный биолог нервно хихикнул, совсем не в свойственной ему манере. — Подумаешь, придется поскучать три-четыре тысячи лет. Не страшно! Теперь не страшно… А иногда, позволю себе пофантазировать, можно будет делать небольшие скачки. Ну, если позволят техника и физика. Вот так, Планетолог! Вот так!

Главный планетолог поднял голову. Главный биолог стоял перед ним — напряженный, радостный. В волнении он даже не заметил, что оговорился, допустив тем самым большую бестактность, поскольку все же друзьями они не были — назвал его просто «Планетолог»… Но обижаться не хотелось. Усталость навалилась как-то сразу, вдруг. Она была неимоверно тяжелой и едва посильной, потому что он поверил, не сомневаясь, тут же, без долгих разговоров и каких-либо доказательств.

Сложив на груди все четыре руки, он смотрел поверх Главного биолога невидящими глазами и думал: как предугадать, как предвидеть, в какую сторону с этого мгновения перевернутся абсолютно все их представления о мире, друг о друге, о месте каждого из них в этом мире…

Ему стало жутко. На миг захотелось, чтобы все, о чем говорил Главный биолог, оказалось неправдой. Но только на миг.