Джина - [68]

А почему на Джине нет боевых шрамов? Да потому, что она успела подзарядиться от кувшина, и всё зажило. Раны на её теле какое-то время не затягивались только потому, что у чародейки подсели батарейки. Потом она подзарядилась и привела себя в порядок. Только и всего. Всё просто.

Можно было до бесконечности рассуждать об этом и ломать над этим голову. Но, чтобы окончательно помирить две свои половины, раздирающие его изнутри, Андрей тихо поднялся в кровати и на цыпочках вышел из спальни и прошел в гостиную. Там он включил компьютер и попытался по Скайпу связаться с маман. Если бы она не вышла на связь, это могло бы означать только одно: Джина отобрала у неё артефакт — золотую цепь с кулоном, и огромные змеи утащили маманю в расщелину, где, возможно, и сожрали. Тогда свою маман он уже никогда не увидит и не услышит. Значит, то, что произошло, не было сном, а он, Андрей Светлов, будет жить с убийцей своей матери. С УБИЙЦЕЙ! И как он тогда будет заниматься с чародейкой любовью, понимая, что она — убийца, и у неё руки по локти в крови?

С другой стороны, если это был не сон, значит, что мать тоже была колдуньей, да? Но как такое возможно?

Пусть не сразу, но мать на связь всё-таки вышла. И, едва взглянув на неё, Андрей понял, что та часть его, которая всё подвергает сомнению, оказалась права, так как вид у мамани был такой, будто по ней проехался самосвал: под глазами синяки, на щеке — повязка, на распухшем носу — лейкопластырь, волосы взъерошены. Левая рука вся в гипсе, ладонь правой руки обмотана окровавленным бинтом. О том, что маманя скрывает под мешковатой блузкой, даже думать не хотелось.

Едва бросив взгляд на свою маман, Андрей понял, что всё, увиденное и пережитое им ночью, не было сном. Это была сафна. Долбанная сафна. Его мать, действительно, колдунья. И зовут её не Вера Павловна, а Кутуш. И пусть даже, слабее, чем Джина, но всё равно способна на многое. И она, действительно, билась с его возлюбленной. И цепь с кулоном, которой она так дорожила — довольно-таки слабенький артефакт, который окончательно разрядился и не помог мамане восстановиться. Кстати, он почему-то болтался на её дряблой шее, хотя Светлов помнил, что его стырил орёл. Впрочем, не исключено, что маман нацепила похожую цепь для отвода глаз. Дескать никакая она не колдунья. И ничего такого её сын не видел. Приснилось.

— Привет, мама, — Светлов постарался изобразить тревогу в голосе. Хвала школьному театральному кружку. Получилось. Слава КПСС. — Что с тобой?

— Ой, — маманя махнула забинтованной рукой. — Даже не спрашивай!

— Как «не спрашивай»? Я же вижу, что с тобой случилось какое-то несчастье. Что с тобой стряслось?

— Скажи спасибо своему отцу, — маман сдвинулась в сторону, дав Андрею возможность увидеть отца, сидящего с виноватым видом в кресле. Его голова была обмотана бинтами, но он был жив и даже помахал сыну рукой. Вяло, но всё-таки помахал. После чего рука безвольно упала между ног. Заплывшее жиром тело маман снова вернулось в прежнее положение, скрыв папашу от глаз Андрея. — Этот чокнутый профессор собрал на балконе самогонный аппарат, принёс его на кухню и начал варить самогон. Разумеется, этот старый придурок позвал меня, чтобы показать своё творение. В тот самый момент его аппарат и взорвался…

— Ой, — Андрей сочувственно изогнул брови, хотя про себя подумал: «Них пиздишен, как говорят немцы». Он уже всё для себя понял. Дальнейшее враньё слышать не хотелось. — Ну, вы берегите себя. Что же вы так? Аккуратнее надо, вам же ещё жить и жить… Я вижу, что побеспокоил вас не в очень удачный момент, так что…

Светлов уже хотел попрощаться и оборвать связь, так как общение с родителями, которое длилось больше минуты, его всегда напрягало, но маман вдруг спросила, указав забинтованной рукой:

— Это кто? Твоя подруга?

Андрей повернул голову. Рядом с ним стояла Джина в красном халате, а-ля секси, надетом на голое тело, с глубоким вырезом. В другой ситуации Светлов с удовольствием запустил бы руки под этот халат, но тут случай был явно не подходящий, и он с удовольствием отправил бы Джину в спальню или на кухню, но не стал этого делать из уважения к ней. Раз пришла, значит, так надо. Ей надо.

— Да, — Андрей не удержался и похлопал чародейку по упругим ягодицам. — Это моя невеста.

— Невеста? — Маман попыталась изобразить удивление, будто она Джину не знает. Увы, в театральный кружок она не ходила, поэтому удивление получилось неискренним, насквозь фальшивым. — А как зовут твою невесту?

— Джина, — гордо ответила чародейка. — Джина Камамат.

— Жидовка, что ли? — Маман усмехнулась гадливой улыбочкой.

— Мама! — произнес Андрей с укоризной в голосе, но маман, похоже, его не видела и не слышала. Всё её внимание было сконцентрировано только на Джине.

— Тарингийка, — спокойно парировала молодая чародейка.

— Что-то я не знаю никакой Тарингии… — Врать маман, судя по голосу, никогда уже не научится. Никогда!

— Никогда не поздно подучить историю и географию, — насмешливым тоном продолжала Джина. — А то проживете жизнь, а про Тарингию так и не вспомните.

— Думаешь, мне это надо? — Маман придвинулась к веб-камере. Каза-лось, ещё немного, и она попытается через монитор компьютера пролезть в гостиную Андрея. — Мне насрать на Тарингию…