Джими Хендрикс - [59]

Ещё Кати рассказала о его увлечении любительской съёмкой, он даже заснял некоторые свои сексуальные подвиги. «Он не расставался с камерой, снимая всё и везде. Часто, высунувшись из окна, снимал прохожих на улице. А его идея снять фильм об очень толстых и чрезмерно худых женщинах? Он часто показывал всем свои фильмы и сам первый смеялся над ними. Иногда просил своих друзей заснять женщин, мечущихся голышом по его комнате, но многие из таких плёнок были тут же засвечены.»

Кати жаловалась, насколько беспечно Джими относился к своему телу, разрушая его всевозможными наркотиками. «У него была страсть к экспериментам. И совершенно неважно это песни, музыкальные инструменты или наркотики. Когда я с ним познакомилась, он курил травку, иногда. Позже — LSD.»

«Думаю, в том, что Джими стал так много пить моя вина. Он был мой мужчина, а мне нравилось напиваться. Многие в Англии, кто его знает, до сих пор думают, что пил он с лёгкостью. На самом деле, всё наоборот. Каждый раз он отключался первым, и нам никак не удавалось напиться вместе.»

«Знаешь, я, конечно, знала, что он гениальный гитарист, но мне не нравилось то, что он играл. Я часто ему об этом говорила. Однажды он решил научить меня играть на гитаре. Он зажимал своими тонкими пальцами струны, а меня заставлял их дёргать. Вскоре мы одновременно пришли к выводу, что я совершенно безнадёжна.»

«Джими действительно научил меня многому. Я хочу сказать, что когда мы стали жить вместе, я была слишком молодой и дикой. Я даже не знала, что значит быть чьей–либо девушкой. Даже после того как я переехала к Джими по вечерам я одевалась и выходила из дома, как это всегда делала, когда жила одна. Джими долго терпел, но однажды после того как мы вернулись после ужина, он меня запер в ванной и не выпускал меня оттуда несколько часов. Когда же выпустил, я готова была упасть, так хотелось спать. На следующий день он долго и терпеливо мне всё объяснил. Итогом стало то, что я начала понимать, что значит быть женщиной и более того, женщиной, которую любят. И я очень благодарна Джими за всё его терпение и за то, что он поставил мои мозги на место.»

«Так пролетели шесть или семь месяцев, Джими стал популярен, и это повлекло за собой множество вещей, которые мне были очень неприятны, но я ничего не могла с этим поделать.»

«Его менеджеры всеми силами старались утаить от журналистов то, что мы живём вместе. Он считали, что такая постоянная связь повредит его имиджу. Поэтому, когда журналисты приходили брать интервью к нам домой, меня прятали в спальне. В такие моменты я чувствовала себя полной идиоткой.»

«Нам потребовалось больше года, чтобы подыскать приличное жильё, и к этому времени он стал действительно знаменит. Да и место было выбрано очень удачно. Прямо за углом был клуб Speakeasy, самый популярный клуб того времени. Нам стоило сделать несколько шагов, если он хотел с кем–нибудь поиграть, или мы собирались поесть, или просто посидеть поболтать.»

«Когда Джими решил вернуться в Штаты, в том самом 1967–м, я хотела поехать с ним, это же первая долгая разлука, с тех пор как мы стали вместе жить. Но так как это были первые большие гастроли его группы, не было возможности взять меня. И Джими пообещал, что в следующий раз обязательно возьмёт меня с собой.»

«Надо сказать, что в начале наших отношений он был очень ревнив, у него бывали вспышки дикой ревности и он не позволял мне и словом обмолвиться с другими парнями. Особенно мне запомнился случай, произошедший с нами в Bag O'Nails. Мы с Джими сидели за столиком, я встала и пошла наверх, позвонить подруге. Но оказалось, что я отсутствовала немного дольше, чем он предполагал. Он в ярости взлетел по лестнице. Подумал наверно, что я треплюсь с каким–нибудь парнем. И чуть не оторвав дверцы кабинки, вырвал из моих рук трубку и стал бить ею мне по голове. Я думала, он рехнулся, и завизжала, в то же время, пытаясь его остановить. Но, не смотря на то, что он выглядел тощим, он был достаточно силён и определённо велик для меня. Но в этот момент, как если бы это были кадры из фильма про Джеймса Бонда, в дверях клубы появились Джон Леннон и Пол МакКартни. Они тут же стали пытаться отцепить Джими от меня и, оттащив его в сторону, успокоить. Помнится, эта была первая из наших многочисленных драк.»

«Но более всего напугала меня однажды одна цыпочка. Однажды утром мы с Джими ещё мирно спали, вдруг что–то меня разбудило, я только увидела белую гитару, которой кто–то пытается меня ударить. Джими среагировал мгновенно. Он прыгнул на меня, чтобы защитить меня своим телом. Мне это показалось вечностью, но вот она вихрем вылетела из комнаты, сжимая в руках гитару, которую как она считала, купила для него. Когда мысли улеглись, Джими начал думать, как вернуть гитару, так как в то время у него была только одна она. Купить другую у него просто не было денег. Джими догнал её и спокойным голосом стал убеждать её вернуть ему гитару, но её условие было таковым, чтобы он избавился от меня.»

«Джими сделал вид, что принимает её условия, если она вернёт гитару. Затем он сказал мне, чтобы я подождала в вестибюле, но так, чтобы меня не было заметно, когда она принесёт гитару обратно. И вот, в этот же день я увидела её внизу в вестибюле, меня она видеть не могла, я сидела в тени. Джими рассказал мне позже, что ему пришлось подняться с ней в номер туда, где она напала на меня, проникнув рано утром, дав денег горничной, и попытался успокоить её единственным доступным способом.»