Джими Хендрикс, история брата - [9]
Этот заброшенный мир стал для нас двоих настоящим приключенческим раем. Как только мы с Бастером оставались одни, мы шли "играть". И поскольку мы всегда возвращались домой до прихода отца, мы оказывались примерными сыновьями. Но если мы возвращались испачканными, то нам приходилось таковыми и оставаться, отец экономил воду, чтобы помыть нас. А сами мы этого не могли сделать. Когда же наступал банный день, то в той же воде в какой мы мылись сами, нам приходилось стирать и нашу одежду, так что разницы было не так уж много. Оглядываясь назад, я вижу наши рваные рубахи и штаны, развевающиеся на верёвке, и вид у них, скажу вам, был не лучше после такой стирки. Не многим ребятам разрешалось с нами играть, ведь мы были самым отъявленными оборванцами в нашем квартале. Даже обувь наша иногда бывала непарная, более того, если отрывалась подошва, то мы не выкидывали ботинок, а привязывали подошву верёвкой.
Свои эмоции брат выплёскивал в рисунках и проводил много времени лёжа на полу с цветными карандашами и альбомом для зарисовок. Одним из первых рисунков, которые мне запомнились, был карандашный набросок сидящей под пальмой нашей мамы. Тень от дерева падала поперёк её лица, и она казалась спокойной и счастливой. На многих ранних рисунках Бастера была изображена наша мама. Несложно догадаться, что она занимала его мысли. А мультяшные наброски сражений, гонки на каких–то футуристических автомобилях, футбольные зарисовки — просто гипнотизировали меня. Настолько живо и реалистично они были нарисованы, что мне было не оторваться от его альбомов. Когда он рисовал сражения, он озвучивал взрывы и выстрелы, придумывал разговоры между солдатами, ведь он старался передать на бумаге своё видение происходящего. А его нескончаемые рассказы про созвездия, вселенную, космос и летающие тарелки!
Рассказы брата развили моё воображение и открыли моё сознание для восприятия. Однажды, это было весной 1955 года, мне представился случай на себе испытать влияние Вселенной. Всё это выглядело, как если бы прилетели две птицы и столкнулись бы на нашем заднем дворе. Послышался глухой удар и что–то похожее на клубок синих перьев упало на землю. Одна из птиц пронеслась мимо и села недалеко от меня на землю, я побежал посмотреть. Но там, на траве, лежал только серый кусок какого–то металла с торчащими из него какими–то проволочками. Шар представлял собой некое механическое приспособление, прилетевшее из будущего. Подумав, что это какая–то очень дорогая игрушка, я нагнулся и поднял его. Не прошло и секунды, как я взял его в руки, в нём открылся глаз и уставился прямо на меня. Я даже не мог выпустить его из рук, настолько я оцепенел. Когда же прошёл первый шок, я бросил его и, не помня себя, вбежал в дом, громко вопя.
— Бастер! Бастер! — вопил я.
— Что с тобой? — воскликнул он. — Что ты там увидел?
— Летающая тарелка упала с неба!
Бастера это нисколько не удивило, как если бы он сидел дома и ждал этих гостей из космоса всё время.
— Ну, где она? — спросил он, выходя во двор.
— Там, у забора, — сказал я и поплёлся за братом, к тому месту, куда я его бросил.
Но там мы ничего не нашли, кроме высокой травы. Этот глаз, уставившийся тогда на меня, я и сейчас вижу так ясно, как если бы всё произошло час назад. Бесполезно рассказывать было людям об этом случае, все всегда думали, что я дурю им голову. Их не интересовало то, что я начинал им объяснять, они просто не верили ни единому моему слову. За мою жизнь было много фантастических случаев, но никогда они не были во вред мне. За исключением, людей, которые считали меня чокнутым, таких же как те родители соседских мальчишек, считавших нас с Бастером не от мира сего, за рассказы об инопланетянах и летающих тарелках. Очень часто, шагая по тротуару, мы видели, как матери, завидев нас с братом, прятали своих чад в дом, запрещая им играть с нами. Члены нашей семьи, наши тёти, наши дяди, время от времени по очереди присматривающие за нами, никогда не вслушивались в наши рассказы о других мирах, космических кораблях и о путешествиях в другие галактики. Если бы они прежде, где–нибудь прочитали в какой–нибудь книжке про это, может быть отнеслись бы к нашим рассказам серьёзнее. Но наши рассказы только направили всех соседей по ложному пути, они просто посчитали нас бесполезными чудаками.
— Я не хочу, чтобы ты мешался с детьми Хендриксов, — говорил какой–нибудь из родителей своему ребёнку. — У них с головой не всё в порядке.
Летом 1955 года отец погрузил нас с Бастером в машину и мы выехали на шоссе номер 99, ведущее к дому его матери, нашей бабушки Норы. В Ванкувер мы добрались через 4 часа. На самом деле имя у бабушки было Зенора, но все звали её просто Нора. Она была красавицей, наполовину чероки, и очень любила шутить. В доме всегда было весело, если рядом была бабушка Нора. Раньше она тоже жила в Сиэтле, но после смерти мужа, нашего деда, в 30–х в поисках работы переехала в Ванкувер. К сожалению, дед умер ещё до нашего с братом рождения и мы не знали его.
Когда бабушка Нора узнала, что наши родители окончательно разошлись после той злосчастной поездки, она очень расстроилась. Бабушка дружила с мамой, можно сказать, они души в друг друге не чаяли.
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.