Джими Хендрикс, история брата - [74]

Условия, которые предложил Брантон, меня вполне устраивали, Жени же, напротив, решила нанять своего адвоката. В бумагах она обнаружила слишком много подозрительных мест. Жени сообщила мне, что её поверенный выяснил сильные расхождения в оценке музыкального наследия Джими. По слухам Лео получил по лицензии MCA Music Entertainment Group около 40 миллионов долларов. И благодарим Бога, что отец, наконец, перестал игнорировать сложившуюся ситуацию.

Королевство Брантона рухнуло. С помощью Жени отец сложил разрозненные фрагменты в общую картину и в начале 1993 года нанял нового поверенного, сообщив Лео письменно об отставке. Одновременно отец подал в суд на Лео, обвинив его в мошенничестве и использовании служебного положения в личных целях. Из предоставленных Лео суду бумаг, выяснилось, что ответчик основал много заморских компаний и владеет недвижимостью на Гавайях, беспрепятственно пользуясь деньгами отца, но оформляя всё на своё имя. Также выяснилось, что всё вовсе не было так чисто–гладко, как представлял себе отец последние 20 лет. Привлечены к суду также и жена Лео, Джеральдина, сын его, Чип, а так же и старинный друг Джими, Алан Дуглас.

Местные газеты запестрели заголовками, а Сиэрл Пост–Интеллидженсер опубликовала большую статью "Процесс Хендрикса — отец рок–звезды против захватившего авторские права." Когда известный сиэтловский компьютерный миллиардер Пол Аллен вник в ситуацию, то предложил отцу более 4 миллионов долларов на возвращение авторских прав, захваченных Брантоном. Дело вышло за пределы нашего города и приобрело всемирный резонанс в международной пластиночной индустрии.

Отец не разбирался, если не сказать больше, в судебном делопроизводстве, тяжбах и судах. Положение оказалось слишком тяжёлым для его понимания и легло тяжёлым бременем на его плечи на все следующие годы. Отцу уже было за семьдесят, а его память никогда не была острой. Он старался, как мог, ответь на все вопросы адвокатов, но очень часто вспомнить он ничего не мог.

Напротив, Жени быстро вникла во всё, и решила сама для себя, что никто другой не сможет лучше неё представлять интересы семьи. Её рассказы стали наполняться вымышленными деталями, если не сказать больше — она начала писать новую правду. Острая боль пронизывала мои внутренности, каждый раз, когда она произносила слова "мой брат." Многие были не знакомы с динамикой нашей семьи и считали, что она говорит истинную правду. Временами она даже утверждала, что Джими её биологический брат. Вымысел оказался более жизнеспособным, чем сам факт, и, пользуясь любым удобным случаем, она рассказывала, как близки они с Джими были при жизни, как сильно он её любил и обожал. Правда же было в том, что брат видел её мельком три–четыре раза, когда ей было шесть и семь лет. Но многие покупались, для меня же это было чистейшей глупостью.

Дело Брантона длилось два года, вплоть до лета 1995 года, но так до конца и не распутались все следы. В итоге, адвокаты отца отсудили у Лео Брантона и Алана Дугласа права на музыкальное наследие Джими. Я обрадовался за отца и за нашу семью, потому что кому как не Хендриксам полностью контролировать наследство Джими. А отец смог вернуть одолженные у Пола Аллена 4 миллиона.

Я благодарен Жени за её участие в судах и за то, что она сумела довести дело до конца. Она же с помощью адвокатов создала в июле 1995 года для отца компанию Experience Hendrix, LLC. Отец стал главой компании и продал лицензию на право издания музыкального материала Джими МСА за 40 миллионов долларов. Это большое достижение для нашей семьи в целом, но судебный процесс так увлёк Жени, что она стала активно участвовать в делах компании и в дальнейшем. Оглядываясь назад, мне бы стоило более внимательно отнестись к её деятельности, но я был слишком занят своей собственной жизнью.

Даже после окончания суда над Брантоном и Дугласом и основания своей собственной компании, отец продолжал заниматься ландшафтным бизнесом. Он объезжал свои, разбросанные по всему городу участки, ругался с рабочими, вёл переговоры с клиентами. Все годы эта работа поддерживала в нём желание жить и они никогда бы не решился её бросить, невзирая на невероятные суммы, о которых он слышал от адвокатов на собраниях по делу компании. Эти собрания утомляли его и он доверил правление компании полностью в руки Жени, а сам погрузился в своё любимое дело. В тот момент и я мог присоединиться и вести активную роль в делах компании, но не проявил к этому никакого интереса. Я никогда не стремился к власти и, возможно, никогда бы не смог управлять чем–либо.

В то время наркотики в моей жизни полностью вышли из–под контроля, но, видимо, тогда, в 1996 году, всё достигло критической точки. Стало ослабевать моё увлечение крэком, но дурь я продолжал курить каждый день. И, несмотря на постоянный дурман в моей голове, я ежедневно толкал кокаин и имел десятку в неделю. Постоянный приток денег позволил мне купить роскошный пентхаус на Капитолийском холме в Сиэтле и стал, как многие это делают, заправским домовладельцем. Дом красиво смотрелся снаружи, лужайка и всё такое, но внутри… страх и ужас. Редкие посетители приходили и уходили в надежде найти лучшее жильё, а я оставался там на ночь и очень часто с какой–нибудь новой подружкой. Многие оставались, чтобы просто заторчать — совершенно немыслимый калейдоскоп девичьих тел: Мишелли, Номер Один, Номер Два и Номер Три, даже русские были, Саша, Тася и Яна. 24 часа, семь дней в неделю непрерывной карусели событий.