Джихад-Такси 2008 - [7]

— Ты нравишься мне таким, какой ты есть, — робко ответила Нино. — И я буду рада, если таким ты и вернешься. Таким, как прежде.

— Только богаче. И это позволит мне сделать тебя счастливой.

— Я и так счастлива.

Ишьяс уже выбрался из машины и приблизился к влюбленным. Протянул Дауру широко раскрытую ладонь.

— Удачи, брат, — сказал он.

— Спасибо, Ишьяс. И поосторожнее с моим «уазиком», — напутствовал Даур. — Он мне дорог как память о былых временах…

— Ай, зачем так говоришь? — Ишьяс поддержал шутку друга. — Какой «уазик»? У тебя теперь «Хаммер» будет, глаз не оторвать. А может, и не один, да?

— Будет лишний — тебе подарю.

— Договорились, — Ишьяс рассмеялся. — Только без обмана.

— Никакого обмана, — Даур сложил руки на груди. — Как ты говорил? Твое — мое, мое — твое. Да, Ишьяс?

— Так всегда было.

— Так и будет.

— Не забывай звонить, — Ишьяс легонько похлопал друга по плечу. — Чтобы мы знали, что у тебя все в порядке. И чтобы не зазнавался.

— И мне звони, — тихо обронила Нино.

На сердце у Даура все-таки лежала некоторая печаль, но он постарался отогнать дурные мысли прочь. Как известно, чем дольше расставание, тем оно тяжелее. Он поднял с земли сумку и забросил ее на плечо. Затем скользнул рукой в нагрудный карман рубашки и выудил из него фотографию, которую вручила ему на смертном одре мать. Еще раз с тоской посмотрел на снимок и убрал его обратно. Решительно двинулся в сторону моста. Оглянулся. Нино и Ишьяс стояли на прежнем месте, не спеша отправляться в обратный путь. Даур, как можно бодрее, помахал им рукой. Ишьяс ответил ему тем же.

— Я буду ждать тебя, Даур! — неожиданно крикнула девушка.

Он на мгновение остановился, но, совершив над собой усилие, только кивнул головой в знак того, что понял ее слова.

Толпа переругивающихся между собой «челноков» поглотила Даура. Среди общего скопления он заметил несколько знакомых лиц из родной деревушки, но в общей массе эти суетные люди были ему не знакомы. Даур улыбался, чувствуя себя уже частью этой новой, доселе неведомой ему бурлящей жизни. Солнце светило в лицо, и от этого казалось, что глаза молодого человека горят.

* * *

— Привет, Астамур!

На ходу расстегивая дорогой бордовый пиджак с посеребренными пуговицами, Гурам Джибович миновал переделанный под рабочий кабинет гаражный бокс и остановился перед большим навесным зеркалом. Привычным движением руки поправил волосы, разгладил усы, стряхнул с воротника невидимые пылинки и остался крайне доволен своим собственным отражением. На пухлых, чуть выпирающих вперед губах появилась широкая улыбка.

Астамур Шенгелиа, работавший на Гурама в качестве управляющего подпольным таксопарком, сразу отметил, что сегодня хозяин находится в отличнейшем расположении духа. В последнее время, учитывая сложившуюся обстановку, с Гурамом Гогричиани такое случалось нечасто.

— Доброе утро, Гурам Джибович, — откликнулся Астамур с дежурным подобострастием и вновь переключил все свое внимание на собравшихся в боксе у его рабочего стола пятерых водителей. — Ладно, что у тебя, Хвича?

Невысокий коренастый абхазец, которого Астамур назвал Хвича, протянул управляющему деньги. Астамур небрежно принял ворох смятых купюр, старательно разгладил их, разложил по степени достоинства банкнот и, время от времени подслюнявливая большой и указательный палец правой руки, пересчитал.

— Маловато, Хвича, — изрек он.

— Больше нет, — хмуро откликнулся водитель-абхаз. — Я сам остался без гроша в кармане, Астамур. Кушать нечего. Шестой день на один только план работаю.

— Здесь не хватает больше тысячи! — Шенгелиа словно и не слышал жалких оправданий водителя.

— Меня оштрафовали. Эти менты… Ты же сам знаешь… Сам работал…

Гурам тем временем прошел к своему столу и занял хозяйское место. Сцепил пальцы в замок и положил их на местами потрескавшуюся полированную поверхность. Гурам давно уже подумывал о том, чтобы сменить мебель в своем импровизированном офисе, хотя бы ради относительного престижа, но все как-то руки не доходили. Да и зачем теперь? С того момента, как все основные функции по управлению бизнеса взял на себя Шенгелиа, Гурам появлялся в боксах крайне редко. Ему только оставалось почивать на законных лаврах.

Гогричиани достал из нагрудного кармана пиджака толстую сигару и неторопливо раскурил ее, со скукой наблюдая за традиционной разборкой управляющего с водителями. Когда-то Гураму приходилось заниматься этим самому, но он вынужден был признать, что у Астамура эта часть получается куда как лучше. Крепкая фигура Шенгелиа в совокупности с его почти двухметровым ростом внушала любому спорщику невольное уважение. А потому управляющему удавалось весьма быстро погасить любой конфликт.

— Мне плевать на ментов, плевать на твои штрафы! — Астамур грозно надвинулся на Хвичу. — Почему я должен думать о твоих проблемах? Ты не в состоянии решить их сам? А кто решит мои? Ты об этом подумал? Фирму содержи, аренду плати, все тем же ментам… Я им тоже плачу, Хвича. Ты не знал об этом, скажешь? Я им много плачу! Чтобы такие дармоеды, как ты, могли хлеб с маслом кушать. Закончен разговор!

Шенгелиа небрежно швырнул деньги, и прежде, чем водитель успел подхватить их, купюры веером разлетелись во все стороны. Абхаз опустился на колени и принялся их собирать.