Джихад-Такси 2008 - [9]

— Давай просто запишем ему в долг, — предложил Гогричиани и выразительно кивнул на тетрадку. — Пятьсот рублей — не такие уж большие деньги. Амиран будет приносить на сотню больше в день, и за неделю этот долг сойдет на нет.

— Как скажете, Гурам Джибович, — Шенгелия явно был недоволен таким решением хозяина, но оспаривать его не стал. — Вы вправе идти на любые уступки, но должен заметить, что общие долги Амирана и так растут как снежный ком. Еще та история с сумкой…

— Я помню, Астамур, помню, — прервал рассуждения управляющего Гурам. — И думаю, что Амиран тоже все прекрасно помнит. Но мы же люди, а не звери. Правда, Амиран?

— Да, конечно.

У последнего предложение Гурама тоже не вызвало ни особой радости, ни особого облегчения, но Амиран старался не подать виду.

— Вот видишь, — Гогричиани расплылся в еще более широкой улыбке. — Запиши ему еще пятьсот рублей, Астамур, и закроем на этом тему. На сегодня…

Шенгелиа вновь взял в руки заветную тетрадь, но в дверь бокса постучали прежде, чем он успел коснуться бумаги кончиком ручки.

— Кто там такой скребется, как робкая кошка? — выкрикнул управляющий, но рука Гурама опустилась ему на плечо.

— Успокойся, Астамур, ладно?

— Да, Гурам Джибович.

С дорожной сумкой через плечо Даур зашел в бокс и огляделся. В глазах молодого человека мелькнуло недоумение. Он ожидал увидеть совсем иную картину. Воображение рисовало Дауру роскошный, богато обставленный офис, людей в дорогих костюмах с дипломатами в руках, блестящие иномарки, одна другой краше… Одним словом, как по телевизору. Но на деле все оказалось иначе. Явившись по адресу, который дал ему Малхаз, Даур был первым делом поражен относительной убогостью райончика, где размещался подпольный таксопарк Гурама Гогричиани. Общее впечатление усиливалось и рядом стареньких гаражей из силикатного кирпича, между которыми красовалось несколько «убитых» автомобилей. «ГАЗ-2401» с багажником, перевязанным проволокой, проржавевшая до основания «пятерка», древний «Опель-Аскона», мятый «Гольф-2» и штук пять или шесть вазовских «копеек».

Внутри бокса оказалось не лучше. Во всяком случае, явных признаков процветания, о которых говорил Малхаз, точно не наблюдалось.

В первую минуту Даур даже подумал, что он ошибся адресом, но затем заметил владельца таксопарка Гурама Гогричиани. Пару раз Дауру приходилось его видеть в родной деревушке, когда Гурам наведывался к родственникам. Молодой человек открыто улыбнулся.

— Тебе кого, парень? — обратился к нему Гурам.

Даур поправил сумку, решительно прошел вперед, обогнув стол Шенгелиа, и протянул Гогричиани руку для приветствия. Грузный абхазец машинально пожал ее. Лицо Астамура Шенгелиа стало при этом еще более мрачным.

— Даур Акубардиа, — представился гость, демонстрируя Гураму в улыбке ряд ровных белых зубов. — Я из Пицунды. От Малхаза Гугуавы. Он тебе, кажется, родственником приходится. Троюродным братом, как он говорил, или что-то в этом роде.

Некоторое время Гурам молча смотрел на Даура, потрясенный таким непосредственным и панибратским напором. За то время, что Гурам прожил в Москве и приобрел в определенных кругах некоторый вес, он успел отвыкнуть от обращения на «ты», принятого в родной деревушке. Его рука все еще находилась в руке Даура. Наконец губы Гогричиани растянулись в ответной улыбке. Он привлек молодого человека к себе и тепло обнял за плечи.

— Из Пицунды? От Гугуавы? Ну конечно! Как же, как же! Малхаз звонил мне и предупреждал о твоем приезде. Проходи, дорогой! Очень, очень рад! Искренне рад. Проходи же, говорю. Что стоишь как неродной?

Гурам отступил назад и указал на небольшой диванчик у дальней стены бокса. Затем сам повел Даура, продолжая похлопывать его по плечу. В двух шагах от дивана Гогричиани обернулся и легко взмахнул рукой, давая понять присутствующим, чтобы его оставили с гостем наедине. Водители поспешно передали Астамуру выручку, и тот, уже не считая, сложил все деньги в ящик стола. В конце концов, он всегда успеет выяснить, кто сколько сдал. Обманывать Шенгелиа никто из сотрудников таксопарка не рискнул бы.

Амиран первым оказался у двери и, понизив голос, так, чтобы его не услышал ни хозяин, ни управляющий, коротко бросил остановившемуся рядом с ним низкорослому абхазу:

— Смотри, Фазиль, и этого дурачка охмурили.

— Точно, — согласно кивнул низкорослый.

С этими словами они оба вышли из помещения. За ними потянулись и остальные. Последним бокс покинул Шенгелиа, мягко притворив за собой дверь. Гурам и Даур остались наедине.

— Работать, значит, приехал? — Гогричиани уже сидел рядом с земляком на диване и открыто смотрел ему в глаза. — Ай, молодец! Это правильно. Малхаз тепло о тебе отзывался… А люди нам нужны. Как же без них? Бизнес расширять надо. Кормиться надо. Да? Так-то. Работаем в две смены, Даур. Одна смена днем, другая на тех же самых машинах — вечером-ночью. С восьми до восьми. Вот такой график. Но тут, дорогой, работать надо, а не чачу пить и не в нарды играть! Это не Пицунда! Это Москва. А она слезам не верит… Помнишь такой фильм? Да? Так вот, все верно. Все так и есть, Даур. Не верит она слезам.