Джихад одинокого туриста - [31]

– Пошли посмотрим.

– Жди!

Мы без толку ждали минут пять. Если там кто и был, то скорее всего – спал. Иван недовольно сопел – его терпение убывало по экспоненте. Мое – тоже.

Наконец он не выдержал:

– Послушай… …ть! Может, дать ему трубой? По балде?

За стеклом пыхнул красноватый огонек, на секунду высветивший порозовевшие стекла. Перепалка прервалась, не начавшись – мы оба уставились на машину. Мерцание едва заметного сигаретного огонька, светлое облачко дыма. Вред курения был чертовски нагляден.

– Давай трубу. Щас уделаю, – оживился ярославец.

Ага – первой гранатой в жизни. И скорее всего – последней.

Я осмотрелся. Затихший и погруженный в темноту жилой сектор сейчас меня не беспокоил. Волновал отель за спиной, по стеклам которого периодически пробегали отблески. Нарушать тишину не тянуло. Тем более – с таким стрелком.

– Пошли, – подвел черту я.

Отойдя от перекрестка, я отдал трубу владельцу.

– Теперь-то она на хрена? – поинтересовался тот.

– Увидишь. Садись в машину.

Загнав в салон всю команду и заняв свое место, я обернулся.

– В авариях были? Если нет – напоминаю. До – держаться, после – бить козлов. Козлы – в другой тачке.

– Рекомендую пристегнуться, – добавил я, одной рукой заводя машину, а второй – натягивая ремень – слава богу, их не отрезали.

– Авария? – недоуменно пробормотал капитан.

Пока кэп риторически вопрошал, а остальные пристегивались, машина подъехала к перекрестку. Удерживая стрелку спидометра на цифре десять, я прополз первые сто метров и, рявкнув: «Держись!», втопил «тапок в пол». Грозный рык движка, прыжок с места. Новая стометровка пролетела за две секунды. Перед столкновением я врубил дальний, высветив приближающийся кургузый капот и две белые морды в салоне.

Скрежет! Удар!

Мир погрузился во тьму. Меня швырнуло вперед-назад. По морде хлестнул айрбэг. Громкий столб пара из-под капота, вонь испаряющегося тосола. Оглушенный, я щелкнул ремнем и, толкнув дверь плечом, вывалился из машины. Темнота, синхронное, затухающее шипение пробитого радиатора и опадающих подушек. Из-под капота доносились отголоски автомобильной агонии. Хлопнула еще одна дверца. Приглушенный мат.

Обойдя искалеченный передок, я оказался перед откатившейся чужой машиной. Сидевший на переднем сиденье вылетел через стекло и прервал полет, воткнувшись кумполом в бампер. Теперь он лежал меж машин с размозженной головой. Второй, порхнувший за первым, стонал на усыпанном битым стеклом капоте. Удар прикладом, тупой костяной стук. Тело захрипело, дернулось и затихло. Меня передернуло.

Обернувшись, я увидел четыре тени, выходящие из тосольного тумана. Одна прихрамывала, две матерились. Единственная молчащая тащила охапку палок с набалдашниками. Спрашивать, все ли в порядке, я не стал.

– Веди, капитан! – Времени на разведку не оставалось.

Просочившись в приоткрытую калитку, я тормознул замыкавших шествие Саныча и Ивана.

– Саныч, мы с Ваней тут подежурим. Топайте на лайнер. Проверьте там все и пошарьте насчет катера – народ с берега возить. Заведетесь – шумни.

Ярославец кивнул и ушел в темноту двора.

Ваня сгрузил свою ношу на багажник разбитой машины и, кажется, покосился на меня. Убедившись, что я не собираюсь посягать на его сокровище, он принялся перекладывать свои драгоценные железки – в темноте раздалось тихое бряканье. Я отвел глаза и, разглядев в темноте очертания притулившейся к воротам лавочки, присел на крашеное дерево, покрытое росой. Машинально потянувшись за сигаретами и вспомнив усопшего курильщика, я покачал головой и убрал пачку. Перетопчемся.

Бряканье со стороны машины смолкло. Иван подошел и уселся рядом, поставив РПГ между ног. Поерзав на влажной скамейке, он замер. Теперь мы слушали тишину вдвоем. Она была абсолютной – ни птиц, ни звуков поселка. Даже отзвуки арабских мелодий не доносились в этот медвежий угол. Да, темна арабская ночь. Луна ушла, звезды притушила дымка. В слабом отсвете едва заметно серела лента дороги – остальное погребла тьма.

– Думаешь, придут? – подал голос сосед.

– Надеюсь – нет.

Я и вправду надеялся. Одиночный лязг в темноте еще не повод вылезать в чертовщину злобной ночи. Хотя… у охраны могла быть связь… Могло не вовремя подвернуться начальство… Мало ли что могло?

– Что там наши копаются? – Иван нервничал.

Признаться, об этом я предпочитал не думать. О! Со стороны причала донеслось чихание лодочного мотора.

Спустя минуту слабое жужжание стало отдаляться – похоже, ребята нашли моторку и перегоняли к причалу.

Еще минуту мы просидели в тишине. Верхушка дерева у дороги посветлела. Я насторожился. Далекий отблеск прошелся по деревьям. Я встал. Твою мать! Кто-то куда-то ехал.

Иван тоже поднялся.

Со стороны причала послышалось глухое «бу-бу-бу» – наши пытались завести двигатель. Слушая доносящиеся со спины звуки, я шагнул к багажнику. Между деревьев мелькнул и пропал свет фар.

– Иван, – позвал я. – Твоя мечта имеет шансы.

– Ты о чем? – спросил он, подходя.

– О пострелять из этой штуки, – я похлопал по металлической трубе в его руках.

Вздох.

– Я и не рвусь особо, – сознался он.

Фары приближающейся машины вспороли темноту улицы – еще не слышно, но уже видно. Метров четыреста, прикинул я.