Джихад одинокого туриста - [30]

Хлопнув о чью-то подставленную ладонь, я вполголоса произнес: «Двинули», отпуская тормоз. Качнувшись на «лежачем полицейском», «Тойота» выехала из проезда и, потушив габариты, нырнула в страшноватую темноту.

Могучий движок тащил на холостом ходу, почти не издавая звуков. Шуршание толстых покрышек заглушало тихое урчание мотора. Члены экипажа оживленно вертели головами, вглядываясь и вслушиваясь в экзотический пейзаж. Электричество отключили не везде. Кое-где темнота нарушалась проблесками света и, как оказалось, даже кипела жизнью – далекие звуки арабских мелодий, иногда – чьи-то вопли. Придерживая руль, я вглядывался и вслушивался в темноту, стараясь не задерживаться глазами на редких огнях, пробивающих густую зелень.

Завидев за деревьями молчаливую, темную громаду первого отеля, я притормозил. Восемь этажей здесь и сейчас казались небоскребом. Похоже, брошенным – ни огонька, ни звука. Кажется, появился повод для гордости. Отселение беспокойных соседей означало – у нас появилась репутация. Дорога выглядела обманчиво пустой и безобидной. Черный асфальт, звездное небо и мягкие очертания деревьев обрисовывали четыре плоскости темного коридора, уходящего в бесконечность. Три горевших фонаря бросали косые отблески на дорогу, делая ее полосатой.

– Ну что – помолившись, напрямую? Или ищем окольную тропу?

Кэп воспринял призыв к молитве чересчур буквально:

– Сейчас нельзя умирать!

Правильная мысль и правильный товарищ – сперва дело. Развлечения подождут. Мало ли кому придет в голову сдохнуть? Спаси семью, потом займешься глупостями. Ярославская братва одобрила восточный взгляд на обязательства.

– Не ссы, пацан. Димка шутит. – Сидевший слева по имени Иван оглушительно хлопнул лодочника по плечу.

– Тише! Не в кабаке, – одернул соотечественника Саныч. Обернувшись, он вкрадчиво поинтересовался: – Слышь, морячок. Ты же местный. Наверняка все проезды к порту знаешь.

Кэп кивнул.

– Тогда расскажи, как тут огородами просочиться.

Капитан подался вперед, вглядываясь в пейзаж за капотом.

– До самого порта тут не проехать, но можно срезать часть пути. Поворот – метров через двести, где рынок.

– Знаю, – подбодрил Саныч. – Моя там тарилась.

«Крузер» возобновил движение. Показалась небольшая темная площадка рынка. Почти напротив нее, за деревьями, виднелся еще один отель. Этот был не брошен – заунывный арабский музончик шел именно оттуда. Я сбавил и без того невеликую скорость, вглядываясь в пустую площадь и темный поворот к отелю. У поворота кто-то стоял.

– Стоит кто-то, – без выражения проговорил я, продолжая вглядываться в едва видимую фигуру.

– Твою мать, – выругался Саныч.

– Попробуем без стрельбы.

Арабский певец за деревьями взял ноту выше, прикрыв ей шелест покрышек подкатывающего джипа. До привалившегося к дереву часового оставалось метров двадцать. Саныч, наведя ствол, тихонько свистнул. Обернувшегося араба шатнуло – борт «Крузера» был в метре. Из окон в упор смотрели два автоматных ствола и страшные русские рожи. Завопив и уронив автомат, часовой кинулся по дорожке к отелю.

– Не стрелять! – шепотом рявкнул я, сворачивая в противоположную сторону.

От отеля донесся чей-то визгливый голос. Не поддаваясь эмоциям и не трогая газ, я, обливаясь потом, продолжал медленно катить через площадь. Спасением была тишина – чтобы капитально разбудить весь курятник, сейчас было достаточно просто газануть.

Орущий араб? Мало ли какой глюк мог словить укуренный боец, потерявший оружие? Мы успели свернуть в проулок до высыпания на площадку соратников убегшего. Громкие визгливые разборки слышались еще метров сто.

Отдалившись от спорщиков метров на триста, я притормозил.

– …ть, – тихо и энергично выразился Саныч, вытирая лоб. Сзади шумно выдохнули. Я вытер о штаны потные руки. И подождав, пока пульс придет в норму, не оборачиваясь, спросил: – Куда дальше, кэп?

Жилую зону мы проехали без приключений. Поселок старательно притворялся спящим или вымершим. Вооруженных и моторизованных здесь предпочитали не беспокоить. Нас это устраивало.

Оставив за кормой последний дом с косматым садом, мы свернули к главной дороге и остановились, немного не доехав до перекрестка.

– До порта далеко?

– Три минуты пешком, – отозвался проводник.

– Отели рядом есть?

Проводник отрицательно покачал головой:

– Выходим.

Оказавшись на улице, сидевший за мной Иван первым делом отобрал гранатомет у Саныча. И впихнул в ствол гранату. Маньяк.

С сомнением посмотрев на фанатика крупных калибров, я с опаской поинтересовался:

– Ты не буйный, часом?

– После литра, – сдал земляка Саныч.

– Короче, Саныч, остаешься за старшего. Чур, без стрельбы. Я схожу осмотрюсь.

Не дожидаясь ответа, я зашагал к перекрестку. Тип с гранатометом увязался следом. Я развернулся, на полном серьезе намереваясь сунуть ему в грызло, но передумал – маньяка лучше держать под присмотром. Осталось отобрать шайтан-трубу, пока он не начал третью мировую.

– Дай посмотреть, – развод был детским. Сунув под мышку протянутую трубу, я шепотом рявкнул: – Что встал? Топай!

Вместе с надувшимся Иваном мы вышли к перекрестку.

Кэп не соврал – до ворот действительно оставалось метров двести-триста. Не углядев ничего подозрительного, мы оба уставились на светлое пятно на фоне ворот. Автомобиль стоял к нам мордой. Лобовое стекло отблескивало, не позволяя разглядеть – есть ли кто в салоне.