Джихад. Экспансия и закат исламизма - [150]
Решению принять участие в выборах предшествовали дебаты внутри «Братства» между «умеренными», в большинстве своем выходцами из религиозных средних слоев Восточного берега Иордана, и «радикалами», имевшими солидную опору среди населения палестинского происхождения, особенно среди недавних беженцев и молодежи из лагерей. Первые выступали за участие в выборах и в 90-е годы превратились в горячих поборников демократии. Вторые, враждебные к выборам и в целом к концепции демократии, которую они приравнивали к безбожию (куфр), тем не менее потребовали квоты для своих кандидатов, стоило Консультативному совету (Маджлис аш-шура) «Братства» принять решение об участии в избирательной кампании. Среди «радикалов» нашлось немало проповедников, которые превратят парламентскую трибуну в кафедру для своих наставлений.
Их социально-политическая программа не содержала ни одной меры, направленной на изменение сложившихся иерархий, и прежде всего отличалась стремлением привести весь законодательный аппарат в соответствие с шариатом, а также укрепить систему религиозного образования — источник заработка для многих активистов и канал влияния на молодое поколение. Как и повсюду, первейшей функцией исламистского идеологического дискурса — помимо призывов к «морализации» власти, неизбежно испорченной из-за недостатка благочестия, и к далекому идеалу установления истинно исламского государства — являлось сплочение воедино социальных групп с несхожими интересами. В Иордании этот дискурс опирался на эффективную систему «патерналистской» опеки беднейших слоев общества. Она была представлена очень плотной сетью благотворительных ассоциаций, связанных с мечетями, больницами, диспансерами и образовательными учреждениями — от яслей до университета. В стране, где медицинские услуги были доступны далеко не всем, а социальное обслуживание развито плохо, «Братья» с их сторонниками стали играть роль одного из основных социальных предпринимателей наряду с ассоциациями, патронировавшимися королевой. Однако «Братья» обращались и к платежеспособным средним классам, предлагая платные услуги. Это помогло движению построить финансовые империи, контролировавшиеся его различными фракциями, за догматическими и религиозными спорами которых просматривалась также борьба за долю на рынке.[442]
По этим причинам посредничество «Братьев» после весенних волнений 1989 года показалось необходимым для режима, который открыл для них двери парламента. Те же, в свою очередь, увидели в этом возможность повлиять на законодательство, чтобы институционально повысить свою роль как носителей функции посредничества и социального контроля. Вторгшись 2 августа 1990 года в Кувейт, Саддам Хусейн еще больше обострил и без того напряженную ситуацию: в Иордании, как и в других странах, он дестабилизировал исламистское движение, разрывавшееся между просаудовскими симпатиями своего аппарата и проиракскими и антизападными настроениями своих рядовых членов. Более того, многочисленные палестинские жители Кувейта в целом довольно благожелательно встретили иракскую армию, олицетворявшую для них панарабскую освободительную силу, и это мнение разделяли их соотечественники в Иордании, что создало в этой стране мощную базу поддержки Саддама Хусейна. Наконец, высадка войск коалиции на «земле двух Святых мест» окончательно настроила чувствительную к религиозной аргументации часть общественного мнения резко враждебно к Западу. «Братья», в том числе «умеренные» и просаудовски настроенные, присоединились к этой линии, встав во главе народного движения. Для короля Хусейна, имевшего прочные и давние связи с США, важнее всего было не допустить дестабилизации своей власти из-за потрясений, которыми грозила отозваться военная интервенция союзников. Впервые в истории страны он назначил кабинет министров, семь членов которого — почти треть членов правительства — были исламистами. Стратегически важные посты (Министерство обороны, МИД, МВД, Министерство информации) остались под контролем людей двора, в то время как «Братья» и их союзники получили в свое распоряжение так называемые «ближние» министерства (образования, здравоохранения, по делам религии, социального развития), что способствовало завершению опутывания общества сетью исламистских ассоциаций и позволяло «Братьям» контролировать средства госбюджета и назначение чиновников в данном секторе.[443]
Этот опыт участия в правительстве был коротким: когда главная опасность миновала, Ирак был повержен, а его сторонники деморализованы, 17 июня король Хусейн назначил нового премьер-министра, призванного вписать Иорданию в мирный процесс на Ближнем Востоке под американской эгидой. Этот процесс, приведший в конечном счете к подписанию 26 октября 1994 года в Вади-Араба иордано-израильского договора, был неприемлемым практически для всех «Братьев». Их не пригласили участвовать в новом правительстве, и отныне монарх постоянно выказывал недовольство их политическими взглядами: внесенные
