Джейн Эйр. Грозовой перевал - [300]
«Как он выглядел?» – спросил Хэртон.
«Ну, он был почти бодр и весел. Нет, почти – не то слово; очень возбужден, и взволнован, и рад!» – сказала она.
«Ночные прогулки его, значит, развлекают», – отметила я с напускной беспечностью, хотя на деле удивлена была не меньше Кэти и жаждала сама убедиться в правдивости ее слов: все-таки не каждый день нам выпадает узреть радостного хозяина. Я сочинила предлог зайти в дом. Хитклифф стоял на пороге; он был бледен и весь трясся; да, глаза его и впрямь мерцали странной радостью, отчего переменилось все его лицо.
«Будете завтракать? – спросила я. – Всю ночь ведь бродили – наверняка проголодались!» – Мне было любопытно, куда он уходил, но не хотелось спрашивать прямо.
«Нет, я не голоден», – отвечал он, отворотив лицо; говорил он весьма презрительно, словно догадался, что я тщусь вызнать, по какому случаю у него эдакое прекрасное настроенье.
Я растерялась; быть может, решила я, сообразно будет слегка ему попенять.
«Думается мне, плохая это мысль – эдак бродить, – заметила я, – вместо того чтобы лежать в постели; и уж совсем это немудро в такой-то дождливый сезон. Можете ведь тяжелую простуду подхватить, а то и лихорадку; вам уже, я вижу, нехорошо!»
«Ничего, перетерплю, – отвечал он, – и с превеликим удовольствием, если только ты оставишь меня в покое; заходи и не докучай мне».
Я подчинилась и, проходя мимо, заметила, что дышит он часто, словно кошка.
«Да уж, – про себя рассудила я, – болезни нам не избежать. Не постигаю, что это он такое творит».
В полдень он с нами вместе сел обедать и принял из моих рук груженную снедью тарелку, будто намеревался искупить прежнее недоедание.
«У меня нет ни простуды, ни лихорадки, Нелли, – отметил он, припомнив мои утренние речи, – и я готов отдать должное твоей стряпне».
Он взял нож и вилку и уже собрался было приступить к еде, как аппетит его внезапно угас. Хитклифф отложил приборы на стол, вскинул пылкий взгляд к окну, затем встал и вышел. Завершая трапезу, мы смотрели, как он бродит туда-сюда по саду, и Эрншо сказал, что пойдет и спросит, отчего Хитклифф не пожелал обедать; юноша думал, мы чем-то хозяина огорчили.
«Ну что, он придет?» – спросила Кэтрин, когда кузен вернулся.
«Не, – отвечал тот, – но он не сердится; он чем-то доволен, просто на диво; да только я его раздосадовал, заговорив с ним дважды, и он велел, чтоб я шел к тебе; удивился, как это я могу пожелать иного общества».
Я поставила тарелку греться на решетку, и спустя час-другой, когда все разошлись, хозяин вернулся, ничуть не успокоившись: та же сверхъестественная – и точнее слова не найти – радость мерцала под черными бровями; кожа по-прежнему бескровна, зубы то и дело обнажаются в подобии улыбки; он дрожал всем телом – не как дрожат от холода или слабости, но как вибрирует туго натянутая бечева; не столько дрожь, сколько трепет.
Надо бы мне спросить, что стряслось, подумала я; а иначе кто спросит? И я произнесла: «Добрые вести, господин Хитклифф? Вы необычайно оживлены».
«Откуда мне придут добрые вести? – спросил он. – Я оживлен, ибо голоден и, похоже, не должен есть».
«Вот же ваш обед, – ответила я. – Почему вы не едите?»
«Сейчас не хочется, – поспешно буркнул он. – Подожду до ужина. И, Нелли, позволь попросить тебя раз и навсегда: предупреди Хэртона и эту, чтоб ко мне не подходили. Пусть меня никто не беспокоит; я желаю быть здесь один».
«Появились новые резоны для эдакого изгнанья? – спросила я. – С чего это вы взялись чудить, господин Хитклифф? Объяснитесь. Где вы были ночью? Я не из праздного любопытства спрашиваю, а…»
«Ты спрашиваешь сугубо из праздного любопытства, – перебил он меня, рассмеявшись. – И однако я отвечу. Ночью я побывал на пороге ада. Сегодня же я узрел свой рай. Он предо мною, в каких-то трех футах! А теперь лучше иди! Если воздержишься совать нос, не увидишь и не услышишь ничего страшного».
Подметя перед камином и смахнув крошки со стола, я ушла, пуще прежнего смущенная.
В тот день он больше не выходил из дому, и никто не нарушал его уединенья, покуда в восемь вечера я не сочла, что уместно, хоть и непрошено, будет отнести ему свечу и ужин. Он стоял, прислонясь к подоконнику открытого окна, однако глядел не наружу – лицо его обращено было к сумраку внутри. Огонь догорел до золы; комнату наполнял прогретый влажный воздух пасмурного вечера, и такая стояла тишина, что слышно было не просто речушку в Гиммертоне, но всякий плеск ее и журчанье по гальке и меж большими валунами, кои она не умела захлестнуть. Я недовольно закудахтала, увидев, в сколь прискорбном состоянии пребывает очаг, и принялась захлопывать оконные створки, покуда не добралась до окна, где стоял Хитклифф.
«А это закрыть?» – спросила я, надеясь пробудить его к жизни, ибо он не шевелил ни мускулом.
Когда я заговорила, на лицо его упал свет. Ой, господин Локвуд, я и выразить не могу, как страшно перепугалась от этого мимолетного виденья! Эти бездонные черные глаза! Эта улыбка и мертвенная бледность! Мне предстал не господин Хитклифф, а какой-то гоблин; от ужаса я ненароком ткнула свечою в стенку, и мы остались в темноте.
«Грозовой Перевал» Эмили Бронте — не просто золотая классика мировой литературы, но роман, перевернувший в свое время представления о романтической прозе. Проходят годы и десятилетия, но история роковой страсти Хитклифа, приемного сына владельца поместья «Грозовой перевал», к дочери хозяина Кэтрин не поддается ходу времени. «Грозовым Перевалом» зачитывалось уже много поколений женщин — продолжают зачитываться и сейчас. Эта книга не стареет, как не стареет истинная любовь...
Появление скромной, милой гувернантки в мрачном замке Рочестера словно несет с собой свет, согревает души его обитателей. Зловещие тайны рассеиваются, страхи отступают перед этой хрупкой на вид, но такой сильной духом девушкой. И когда она начинает борьбу за свою любовь, никакие силы зла не могут остановить ее.
Роман известной английской писательницы Ш. Бронте (1816–1855) «Городок» — это история молодой англичанки Люси Сноу, рано осиротевшей, оказавшейся в полном одиночестве, без средств к существованию. Героине приходится преодолеть много трудностей, столкнуться с лицемерием и несправедливостью, пережить тяжелые разочарования, утрату иллюзии и крушение надежд на счастье.В широком плане «Городок» — роман о становлении личности.
Люси Сноу рано осиротела, но двери дома ее крестной всегда были открыты для нее. И именно за этими дверями она встретила свою первую любовь… Прошли годы, и родная Англия осталась далеко позади: вот корабль везет ее на Континент, а вот она уже учительница в девичьем пансионе, и судьба вновь сводит ее с Грэмом. Но ведь не к ней тянулось его сердце, ни тогда, в детстве, ни сейчас. К ней неравнодушен мосье Поль, но удастся ли любви перекинуть мостик над разделяющей их пропастью — разницей в возрасте и вере?
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Забота благородного виконта Десфорда о судьбе юной Черри Стин неожиданно перерастает в страстную любовь. Но на пути к счастью встают родственники Черри, и в результате Десфорд рискует лишиться и любимой, и своего состояния. Удастся ли виконту преодолеть все препятствия, вы узнаете из романа «Крошка Черити».
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Начало XX века. Молодая провинциалка Анна скучает в просторном столичном доме знатного супруга. Еженедельные приемы и роскошные букеты цветов от воздыхателей не приносят ей радости. Однажды, пойдя на поводу у своих желаний, Анна едва не теряется в водовороте безумных страстей, но… внезапно начавшаяся война переворачивает ее жизнь. Крики раненых в госпитале, молитвы, долгожданные письма и гибель единственного брата… Адское пламя оставит после себя лишь пепел надежд и обожженные души. Сможет ли Анна другими глазами посмотреть на человека, который все это время был рядом?
Даже лишившись родины, общества близких людей и привычного окружения, женщина остается женщиной. Потому что любовь продолжает согревать ее сердце. Именно благодаря этому прекрасному чувству русские изгнанницы смогли выжить на чужбине, взвалив на себя все тяготы и сложности эмиграции, — ведь зачастую в таких ситуациях многие мужчины оказывались «слабым полом»… Восхитительная балерина Тамара Карсавина, прекрасная и несгибаемая княжна Мария Васильчикова — об их стойкости, мужестве и невероятной женственности читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…