Джейн Эйр. Грозовой перевал - [299]
Пять минут назад Хэртон мне виделся не человеком, но олицетвореньем моей юности; столь многообразны мои чувства к нему, что и не подступиться разумно. Начать с того, что сходство его с Кэтрин поразительно, и между собою они связаны устрашающе. Ты, быть может, сочтешь, что воображенье мое более всего захвачено этим обстоятельством, однако оно – последнее у меня на уме, ибо что для меня не связано с Кэтрин? что не напоминает о ней? Едва взгляну на эти полы, в плитах складывается ее лицо! В каждом облаке, в каждом дереве… она наполняет воздух ночами, во всяком предмете мелькает днем… со всех сторон меня обступает ее образ! Наиобыкновеннейшие лица мужчин и женщин… мои собственные черты – все насмехается надо мною этим сходством. Весь мир – чудовищное собранье памятных замет о том, что она была, а я ее потерял! Что ж, облик Хэртона обернулся призраком моей бессмертной любви; моего безумного тщания отстоять то, что мое по праву; моего падения, моей гордости, моего счастья и моего горя…
Впрочем, что за сумасбродство – пересказывать тебе эти мысли; но так ты поймешь, отчего, хотя постоянного одиночества я и не желаю, общество его добра мне не приносит; оно лишь усугубляет непрерывные мои терзанья – и отчасти посему мне делается безразлично, что у них там с кузиной. Уделять им вниманье я более не могу».
«Но что вы разумеете под переменами, господин Хитклифф?» – спросила я, напуганная эдакими речами, хотя ни потеря рассудка, ни смерть ему вроде бы не грозили: сам он был силен и здоров, а что до его рассуждений, так он с детства склонен был размышлять о мрачном и забавлялся диковинными фантазиями. Может, он и помешался на усопшем своем идоле, однако во всех остальных отношеньях рассудком был не слабее моего.
«Я не узнаю, пока они не придут, – сказал он. – Пока же я разумею не вполне».
«Вы ведь не болеете?» – спросила я.
«Нет, Нелли, не болею», – ответствовал он.
«То бишь смерти вы не боитесь?» – продолжала я.
«Бояться смерти? Нет, – сказал он. – У меня нет ни страха, ни предчувствия смерти, ни надежды на нее. Да и с чего бы? Телом я крепок, жизнь веду умеренную, занятия мои неопасны; на сей земле я должен протянуть – как оно наверняка и случится, – пока голова моя почти не лишится черных волос. И однако в подобном состоянии я дальше жить не могу! Я принужден напоминать себе дышать… чуть ли не напоминать сердцу биться! Словно разгибаешь заржавленную пружину – я усильем заставляю себя совершать малейшие движенья, не порожденные единственной моей мыслью, и с усильем замечаю все вокруг, живое или же мертвое, – все то, что не связано с одной всеобъемлющей идеей. Мною владеет лишь одно желанье; все мое существо, все чувства стремятся к нему. Они стремятся к нему давно и непреклонно – я убежден, что оно сбудется, и скоро, ибо оно уничтожило мое бытие; меня всего поглотило предвкушенье. Признания не облегчают мне душу, однако могут объяснить некие мои настроенья, иначе не объяснимые. О Боже мой! Как долго длится эта битва; хоть бы она уже закончилась!»
Он заходил по комнате, бормоча себе под нос нечто ужасное, покуда я не стала склоняться к мысли – кою, по его словам, разделял и Джозеф, – что совесть низринула его сердце в ад на земле. Мне было страшно любопытно, чем все закончится. Прежде-то он редко обнаруживал эдакое состоянье ума; но, глядя на него, я не усомнилась, что таково оно было обыкновенно; он и сам так утверждал, хотя по его поведенью о том не догадалась бы ни одна живая душа. Вот вы, господин Локвуд, не догадались, когда виделись с ним; а в то время, о коем речь, он был таким же – разве что, пожалуй, больше тяготел к беспрерывному одиночеству и, может, был еще немногословнее в обществе.
Глава XXXIV
После того вечера господин Хитклифф несколько дней избегал встречаться с нами за столом; однако не желал дозволить Хэртону и Кэти не сходить к трапезам. Ему отвратительно было столь совершенно поддаться чувствам, и он предпочитал отсутствовать сам; ему же, по видимости, хватало пищи раз в сутки.
Как-то ввечеру, когда все легли, я услышала, что он спустился и вышел через парадную дверь. Как он вошел, я не слыхала, и поутру он по-прежнему не появился. Дело было в апреле; погода стояла ясная и теплая, трава зазеленела трудами ливней и солнца, подле южной ограды расцвели две карликовые яблони. После завтрака Кэтрин велела мне взять стул и с моей работою сесть под елями на задах; она подговорила Хэртона, каковой совершенно оправился после несчастного случая, перекопать и засеять ее садик, перенесенный в тот угол двора под действием Джозефовых жалоб. Я уютно наслаждалась весенними ароматами и великолепной нежной синевой в вышине, и тут моя юная госпожа, убежавшая к воротам за ростками примул для бордюра клумбы, возвратилась, не донеся свою ношу целиком, и объявила, что в дом заходит господин Хитклифф. «Он со мною говорил», – озадаченно прибавила она.
«И что сказал?» – поинтересовался Хэртон.
«Сказал исчезнуть с глаз его долой, и поскорее, – отвечала она. – Но он выглядел так странно – он обычно совсем не такой, – что я замерла и к нему присмотрелась».
«Грозовой Перевал» Эмили Бронте — не просто золотая классика мировой литературы, но роман, перевернувший в свое время представления о романтической прозе. Проходят годы и десятилетия, но история роковой страсти Хитклифа, приемного сына владельца поместья «Грозовой перевал», к дочери хозяина Кэтрин не поддается ходу времени. «Грозовым Перевалом» зачитывалось уже много поколений женщин — продолжают зачитываться и сейчас. Эта книга не стареет, как не стареет истинная любовь...
Появление скромной, милой гувернантки в мрачном замке Рочестера словно несет с собой свет, согревает души его обитателей. Зловещие тайны рассеиваются, страхи отступают перед этой хрупкой на вид, но такой сильной духом девушкой. И когда она начинает борьбу за свою любовь, никакие силы зла не могут остановить ее.
Роман известной английской писательницы Ш. Бронте (1816–1855) «Городок» — это история молодой англичанки Люси Сноу, рано осиротевшей, оказавшейся в полном одиночестве, без средств к существованию. Героине приходится преодолеть много трудностей, столкнуться с лицемерием и несправедливостью, пережить тяжелые разочарования, утрату иллюзии и крушение надежд на счастье.В широком плане «Городок» — роман о становлении личности.
Люси Сноу рано осиротела, но двери дома ее крестной всегда были открыты для нее. И именно за этими дверями она встретила свою первую любовь… Прошли годы, и родная Англия осталась далеко позади: вот корабль везет ее на Континент, а вот она уже учительница в девичьем пансионе, и судьба вновь сводит ее с Грэмом. Но ведь не к ней тянулось его сердце, ни тогда, в детстве, ни сейчас. К ней неравнодушен мосье Поль, но удастся ли любви перекинуть мостик над разделяющей их пропастью — разницей в возрасте и вере?
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Забота благородного виконта Десфорда о судьбе юной Черри Стин неожиданно перерастает в страстную любовь. Но на пути к счастью встают родственники Черри, и в результате Десфорд рискует лишиться и любимой, и своего состояния. Удастся ли виконту преодолеть все препятствия, вы узнаете из романа «Крошка Черити».
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…
Начало XX века. Молодая провинциалка Анна скучает в просторном столичном доме знатного супруга. Еженедельные приемы и роскошные букеты цветов от воздыхателей не приносят ей радости. Однажды, пойдя на поводу у своих желаний, Анна едва не теряется в водовороте безумных страстей, но… внезапно начавшаяся война переворачивает ее жизнь. Крики раненых в госпитале, молитвы, долгожданные письма и гибель единственного брата… Адское пламя оставит после себя лишь пепел надежд и обожженные души. Сможет ли Анна другими глазами посмотреть на человека, который все это время был рядом?
Даже лишившись родины, общества близких людей и привычного окружения, женщина остается женщиной. Потому что любовь продолжает согревать ее сердце. Именно благодаря этому прекрасному чувству русские изгнанницы смогли выжить на чужбине, взвалив на себя все тяготы и сложности эмиграции, — ведь зачастую в таких ситуациях многие мужчины оказывались «слабым полом»… Восхитительная балерина Тамара Карсавина, прекрасная и несгибаемая княжна Мария Васильчикова — об их стойкости, мужестве и невероятной женственности читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Кто спасет юную шотландскую аристократку Шину Маккрэгган, приехавшую в далекую Францию, чтобы стать фрейлиной принцессы Марии Стюарт, от бесчисленных опасностей французского двора, погрязшего в распутстве и интригах, и от козней политиков, пытающихся использовать девушку в своих целях? Только — мужественный герцог де Сальвуар, поклявшийся стать для Шины другом и защитником — и отдавший ей всю силу своей любви, любви тайной, страстной и нежной…