Джек-Соломинка - [23]

— Мастер, — сказал, поднимаясь с места, высокий малый с заячьей губой, — уже темно. Не пора ли нам складывать, инструменты?

— Что ты, что ты! — воскликнул Ричард Комминг. — Джек Строу, вот ты стоишь в самом темном углу, скажи мне, голубчик, откровенно, можно ли еще здесь работать?

Джек оглянулся по сторонам.

Маленький кудрявый ученик делал ему какие-то знаки.

— Я жду твоего ответа, Джек, — сказал мастер ласково.

— Здесь темновато, но работать еще можно, — ответил Джек.

Заячья Губа за спиной мастера показал ему кулак.

— Ну, вот видите, — произнес мастер укоризненно и поучающе добавил: Если кому-нибудь покажется, что в мастерской слишком темно, достаточно закрыть глаза на несколько мгновений. Открыв затем их, вы убедитесь, что на дворе стоит ясный божий день. Эд Прей, разве я сказал, что уже сейчас нужно закрывать глаза?

— Ясный божий день! — проворчал мальчишка с заячьей губой. — В этом проклятом сарае всегда стоят темные чертовы сумерки! Мы подписали обязательство работать от зари до того времени, когда в домах зажигают свечи. А у нашего хозяина свечей нет и в помине!

Джек оглянулся на мальчишку с досадой. Попробовал бы он постоять в кузне подле раскаленного горна или, не разгибаясь, проработать в поле в дождь, в жару или в сильный ветер. Заячья Губа показался ему грубым и заносчивым, а кроме всего, парня очень уродовал его природный недостаток.

— Вот тебе шило, дратва, щетина и болванка, на которой ты будешь выдалбливать кожу, — сказал Ричард Комминг. — Садись! — и, к огорчению Джека, указал ему место рядом с Заячьей Губой.

Мастер вышел. Джек опустился на скамью и тотчас же растянулся, больно щелкнув зубами.

Заячья Губа оказался к тому же еще и задирой — ударом ноги он вышиб из-под Джека скамейку:

— Слушай, как тебя там, Пшеница или Солома[45], где это ты выкопал такую красивую куртку?

Джек сжал кулаки. Отец дал ему эту куртку для поездки к нотариусу, и после этого мальчик уже не переодевался. Пожалуй, Заячья Губа был прав: неблагоразумно было садиться в праздничной одежде за работу. Старую куртку мать аккуратно связала в узелок и туда же положила теплый платок и рукавицы на тот случай, если ее старшого застигнут в городе зимние холода. Но разве все это давало право Заячьей Губе вышибать из-под него скамейку?

У Джека так и чесались руки, чтобы смазать обидчика по шее, но он удержался. Может быть, в городе иначе решаются споры, и не следует сразу же показывать себя неотесанным деревенским пентюхом.

Однако споры всюду решались одинаково.

Не обращая внимания на соседа, Джек стал шилом прокалывать дырочки по краям кожи. Потом кудрявый и приветливый мальчик показал ему, как вправлять щетину в дратву. После этого необходимо было смазать дратву воском.

Держа воск в губах, Джек широко раскинул руки, подражая движениям своего наставника. Нечаянно он слегка коснулся плеча Заячьей Губы.

— Ах ты Солома несчастная! — закричал тот, вскакивая как ужаленный. Ты еще будешь замахиваться на меня кулаками?

И еще двое мальчишек угрожающе поднялись со своих мест.

Чтобы защитить себя от нападения сзади, Джек прислонился к стене. Потом, вспоминая все свои победы и поражения, он стал в оборонительную позицию, мысленно говоря себе: «Если тебя собираются поколотить, начинай первым!» И сделал первый выпад.

Ученики дрались деревянными колодками и свернутыми кусками кожи, а Джек — только кулаками.

— Ах ты деревенский подлиза! — кричал, нанося удары, Заячья Губа. Тебе светло здесь, в этой мастерской? Ничего, когда тебе подобьют оба глаза, в мастерской сразу сделается темнее!.. Рви с него эту дурацкую куртку! — бормотал он, дергая Джека за рукав так, что тот трещал по всем швам. — Эти мужики, как видно, все лето носили в ней навоз для удобрения, вот почему она такая красивая и благоухает, как роза!

— Вот как бьют у нас в Дизби! — приговаривал Джек после каждого удачного удара.

И так как никто не говорил шепотом, то понятно, что в мастерской стоял неимоверный шум.

Выше Джека ростом был только Заячья Губа. Это был опасный и опытный враг. Но сейчас он стоял у дверей, ежеминутно сплевывая кровь. Остальные дрались ретиво, но неумело.

— Вот как бьют у нас в Дизби! — все чаще и чаще приговаривал Джек, как вдруг все мальчишки бросились к опрокинутому столу, пытаясь навести порядок. Заячья Губа отскочил в угол как раз вовремя, и его заслонила с шумом распахнутая дверь.

Вслед за Ричардом Коммингом в мастерскую вошел разгневанный хозяин дома.

Мальчишки уже сидели на своих местах, но по всему полу были разбросаны обрезки кожи, спутанная дратва, валялся стул с поломанной ножкой. Джек Строу в изодранной куртке стоял у стены, с засученными по локоть рукавами.

— Что это такое? Почему ты оставил работу? — строго обратился Генри Пэстон к Джеку. — А где же Чарлз Блэк? — спросил он оглядываясь.

Волей-неволей Заячьей Губе пришлось выйти из-за своего прикрытия.

— Кто это тебя так разукрасил? — спросил хозяин. — Э, да я вижу, что новенький здесь справился и без кочерги, — добавил он, поняв, в чем дело. Почему ты затеял драку, новенький?

Джек молчал.

— Или, может быть, Чарлз Блэк первый тебя задел?