Джек Ричер, или 61 час - [23]

– На дополнительные машины?

– И дома. Мы все живем в пределах десяти минут езды от участка, у всех есть машины, в них всегда включены приемники, и все должны мгновенно отреагировать на приказ.

– А вы не можете посадить миссис Солтер в машину и взять с собой?

– В соответствии с соглашением мы не имеем права привлекать гражданских лиц, следовательно, не можем взять ее с собой. Да и все равно она откажется. Получилось бы, будто мы ее арестовали. А это невозможно.

– До сих пор кому-нибудь удалось сбежать?

– Нет. Тюрьма новая и современная. У них там полный порядок.

– В таком случае остается надеяться на лучшее.

– Ты не понял. Мы бы и рассчитывали на то, что ничего не произойдет. Если бы речь шла о совпадении или случайности, мы бы так не волновались. Но тут другое. Человек, который хочет убрать нас из дома Джанет Солтер, обладает реальной возможностью это сделать, причем в любое удобное для него время.

– Ты имеешь в виду побег из тюрьмы? – переспросил Ричер. – Не думаю. Я знаю тюрьмы. Чтобы организовать побег, нужна подготовка, которая требует много времени. Необходимо оценить ситуацию, составить план, найти водителя грузовика, договориться с ним, добыть деньги – в общем, предусмотреть все.

– Я тебе не все рассказал. Дальше хуже.

– Валяй, я слушаю.

– Вторая часть кризисного плана гласит, что в случае бунта в тюрьме весь ее персонал входит внутрь, а мы занимаем посты у ворот и на ограждении.

– Все?

– Точно так же, как в первом пункте. А организовать бунт в тюрьме ничего не стоит. Он вообще может начаться за пару секунд. Поверь мне, заключенные только и ждут возможности устроить какое-нибудь безобразие.

Третьей бутылки пива не было. Больше никаких фактов, осталось только свести несколько концов и кое-что повторить.

– Теперь понял? – сказал Петерсон. – Он может все просчитать до минуты. Кто-то скажет не то не тому заключенному, и через минуту начнется драка, еще через минуту она превратится в настоящее сражение, нам позвонят, и через десять минут мы все окажемся больше чем в пяти милях от дома Джанет Солтер.

– Он же сидит в камере предварительного заключения, – напомнил Петерсону Ричер. – В тюрьме штата, так? А она размещается в отдельном здании. Там никто не устраивает беспорядков. Там ждут суда. И все очень заняты тем, чтобы как можно убедительнее выглядеть невинными овечками.

– Он байкер. У него наверняка есть приятели в главном здании. Или друзья друзей. Именно по таким законам живет тюрьма. Они присматривают за своими. А поддерживать связь друг с другом можно сотней разных способов.

– Плохо, – повторил Ричер.

– Совсем плохо, – подтвердил Петерсон. – Когда зазвучит сирена, мы должны оставить в участке какого-нибудь пожилого отставника, чтобы тот связался с нами в случае террористической атаки. Но в остальном руки у нас связаны.

– Вы предполагаете, что у вас может произойти теракт?

– Только не здесь. Гора Рашмор имеет символическое значение, но это уже проблема Рэпид-сити.

– Вы и полицейский участок расширили? – спросил Ричер. – Как школу?

– Нам пришлось, – кивнув, ответил Петерсон. – Потому что город разросся.

– Как сильно вы увеличили участок?

– В два раза. И начали конкурировать с тюрьмой на предмет персонала. Очень тяжело поддерживать высокий уровень. И это одна из основных проблем Холланда. Вроде как половина народа – его люди из прежних времен, а половина новенькие.

– Я не могу ему помочь, – сказал Ричер. – Я же в вашем городе проездом.

– Ты мог бы позвонить армейским парням, и это уже была бы помощь. Если мы хотим пережить следующий месяц без происшествий, нам понадобится информация.

– Я слишком давно уволился. В армии выросло новое поколение. Они даже не станут меня слушать, просто повесят трубку.

– Почему бы не попытаться?

– Меня не пустят дальше коммутатора.

– Когда я еще только начинал работать, у нас имелся специальный номер ФБР в Пьерре на случай непредвиденных обстоятельств. Система поменялась много лет назад, но я не забыл тот номер.

– И что?

– Уверен, что у тебя тоже есть номер, который ты будешь помнить всегда. И это не коммутатор.

Ричер промолчал.

– Позвони, пожалуйста, – продолжал Петерсон. – Больше я ни о чем не попрошу, обещаю. Все остальное мы сделаем сами, а ты сможешь отправиться дальше.

Ричер продолжал молчать.

– Мы можем предложить тебе письменный стол и стул.

– Где?

– В полицейском участке. Завтра.

– Ты хочешь, чтобы я отправился туда и работал вместе с тобой? В полицейский участок? Значит, ты мне до сих пор не доверяешь?

– Ты находишься у меня дома, где спят мои жена и дети.

– С этим не поспоришь, – кивнув, сказал Ричер.

Однако Ким Петерсон не спала – по крайней мере в тот момент. Через десять минут после того, как Эндрю Петерсон ушел и оставил его одного, Ричера начал раздражать запах четырех пустых пивных бутылок. Поэтому он взял их за горлышко по две в каждую руку и отправился на кухню в надежде найти там мусорное ведро. Но вместо этого он обнаружил Ким Петерсон, которая наводила порядок в холодильнике. Она не стала зажигать свет на кухне, но лампочка внутри холодильника оказалась очень яркой, и Ким окутывало желтое сияние. Она была в старом махровом халате и с распущенными волосами. Ричер показал ей четыре бутылки, молча спрашивая, что с ними делать.