Джек Ричер, или 61 час - [25]

Платон потянулся к телефону.

В четырнадцать минут восьмого в старом фермерском доме по-прежнему царила тишина. В пятнадцать он начал стремительно оживать. Ричер услышал, как звякнули и тут же завопили будильники, да так громко, что их голоса прорвались сквозь потолки и стены; потом до него донеслись шаги на втором этаже. Ричер решил, что это два мальчика, судя по тому, как громко и резво они топали. Открывались и закрывались двери, журчала вода в туалетах и душе. Через десять минут шум перебрался на кухню. Забулькала и зашипела кофеварка, хлопнула дверца холодильника, кто-то со скрежетом по деревянному полу отодвигал стулья. И снова Ричер попытался понять, как ему следует поступить: должен ли он просто выйти из комнаты и присоединиться к хозяевам за завтраком? Или он испугает детей? Потом он решил, что это будет зависеть от их возраста и характеров. Может быть, подождать, когда его позовут? Или когда дети уедут в школу? А если они вообще не пойдут сегодня на занятия из-за того, что на улице выпало столько снега?

Ричер быстро принял душ и оделся в крошечной ванной комнате, убрал кровать и сел на нее. Через минуту он услышал скрип стула, потом чьи-то маленькие ножки пробежали по коридору, раздался робкий стук в дверь, которая тут же распахнулась, и Ричер увидел мальчишку лет семи, миниатюрную копию Эндрю Петерсона. На лице у него мешалось возмущение тем, что его отправили выполнять поручение, страх – кто знает, что может оказаться за дверью, – и явное любопытство, появившееся, когда он увидел Ричера.

– Мама сказала, чтобы вы шли пить кофе. – Мальчишка секунду рассматривал гостя и так же стремительно исчез.

К тому моменту, когда Ричер пришел на кухню, обоих мальчишек там уже не было, но он слышал, как они мчатся вверх по лестнице. Ему даже показалось, что он видит вихри воздуха у них за спинами, поднявшие пыль, совсем как в мультике. Их родители молча сидели за столом. Они были одеты так же, как вчера, Петерсон – в форме, его жена – свитере и брюках. Они даже не пытались разговаривать, потому что любые звуки заглушил бы топот ног наверху. Ричер налил себе кофе из кофейника и сел за стол в тот момент, когда Петерсон встал и отправился в сарай, чтобы завести пикап и расчистить дорогу к улице. Его жена пошла наверх, проверить, готовы ли дети. Через минуту мальчишки слетели вниз по лестнице и выскочили в дверь. Ричер услышал рев большого дизельного двигателя и увидел желтый отблеск на снегу. Видимо, точно по расписанию, невзирая на снег, прибыл школьный автобус.

Через минуту после этого в доме воцарилась полнейшая тишина. Ким не вернулась на кухню. Завтрака Ричеру не предложили. Какие проблемы? Он привык к голоду. Он сидел в одиночестве, пока Петерсон не засунул голову в дверь коридора и не позвал его. Тогда Ричер взял выданную напрокат куртку и пошел к выходу.

Было без пяти восемь утра.

Осталось сорок четыре часа.

Адвокат сражался с гаражной дверью. На дорожке лежал новый фут снега, и его намело под дверь, которая застряла в направляющих пазах. Он надел калоши и взял лопату. Моторчик на потолке старался изо всех сил, но у него ничего не получалось. Адвокат схватился за ручку с внутренней стороны и дернул ее наверх. Цепи механизма некоторое время сопротивлялись, но в конце концов сдались, дверь поднялась, и внутрь засыпался собравшийся снаружи снег. Адвокат отбросил его лопатой в сторону, завел машину и приготовился встретить новый день.

Он начинался с завтрака. Адвокат взял за привычку завтракать не дома, и в некотором смысле это было обычное для маленького города дело. В кафе можно немного поболтать, выйти в Интернет, завязать новые связи. Все очень полезно, но не стоит больше получаса времени. В самом крайнем случае минут сорок пять. В последнее время адвокат проводил в своей кабинке около часа, иногда полтора.

Он боялся идти на работу.

В его компании официальные формы были желтого цвета, и секретарь каждое утро вручала ему сразу несколько штук. По большей части самых обычных и невинных. Но в некоторых говорилось: – Клиент просит о встрече, дело номер 517713. – Но дела с таким номером не было, как и документов или вообще чего-либо написанного на бумаге. Записка являлась шифром, точнее, приказом отправиться в тюрьму и там выслушать и запомнить новое распоряжение.

Большинство дней проходило тихо, и он не получал подобных записок, но иногда получал. Предсказать, когда это произойдет, не было никакой возможности. Теперь у него выработался своего рода утренний ритуал – он стоял перед столом секретарши, протянув к ней руку и с замиранием сердца ожидая, что жизнь сделает с ним в следующее мгновение.

Когда они ехали в город, Ричер практически не видел ничего, кроме снега, – на земле и в воздухе. Снег был повсюду. Безмолвный мир будто замедлил свое движение и стал совсем маленьким. Машин почти не было, да и те, казалось, старались держаться поближе друг к другу на узких разъезженных участках посередине дороги. Маленькие облачка снега, словно петушиные хвосты, украшали шины автомобилей. Машины собирались в небольшие караваны и ползли вперед, точно медленные поезда, со скоростью двадцать миль в час или даже меньше. В полицейском автомобиле Петерсона Ричеру было тепло, и он чувствовал себя в полной безопасности – тяжелая машина на плоской поверхности, с передними зимними шинами и цепями на задних. Никаких проблем.