Джек Мерсибрайт - [14]

– Нет, спасибо. Я люблю курить, а не жевать.

– Ладно, – сказал Стреттон, – когда я нажуюсь, можешь набить им свою трубку.

К концу сентября почти все поля были вспаханы, и через неделю-другую земля зазеленела ростками горчицы, которая прорастала очень быстро благодаря влажной теплой погоде. Поля снова вспахали и чуть позже собрали вырванную горчицу и побросали в Костры, которые наполнили округу ароматным дымом.

– Это, конечно, замечательно! – сказала мисс Филиппа, которая пришла взглянуть, как идет работа. – Но я не могу позволить себе, чтобы остальная земля простаивала! Что это за труд! Без конца вспахивать одно и то же поле, тогда как сколько еще не сделано…

– Наймите больше людей. Вот мой ответ, – ответил Джек.

– Так вот к чему вы стремитесь? Придумывать больше работы, чтобы осчастливить таких, как вы?

– Работу придумывает Бог, а не я. Я только посредник… Взгляните-ка сюда. На этом листке я набросал расписание полевых работ. Я не мастер по части писанины, но надеюсь, вы поймете, что я имел в виду.

– Рожь? – удивилась она, взяв в руки листок. – Но отец никогда не сеял рожь! И пятьдесят акров под это, вы понимаете, что предлагаете?

– Вы правы, – сказал Джек. – Предложите что-нибудь взамен, и давайте вернемся к тому, что было здесь все прошлые годы: будем выращивать чертополох и горчицу!

Мисс Филиппа повернулась и пошла прочь, взяв с собой листок бумаги. Три дня подряд по утрам она запиралась в конторе. А на следующей неделе на ферме появились два новых работника. Еще через месяц, заглянув в амбар, Джек увидел, что там сложены мешки с семенами травы, клевера, репы и ржи. А мисс Филиппа самолично сверяла список.

– Весь клевер – сорта «Голландский белый», – сказала она. – Его предпочитал мой отец. Трава смешанная, как вы и советовали. Что касается искусственных удобрений – в понедельник за ними послали в Стэмли.

Теперь, когда снова рано темнело, самым полноценным днем оставалось только воскресенье. Джек делил его ровно на две части: с утра он трудился в саду, а после обеда – в доме. Он загонял свиней в сад, чтобы те подбирали падалицу – груши и яблоки, а старик Шайнер, который свиней не любил, отправлялся щипать траву в Лонг Медоу.

Джек перекопал всю землю во дворе и посадил две гряды капусты. Подстриг изгороди, подрезал ветки у фруктовых деревьев и приступил к новой работе: начал перестилать плитку, которой был выложен участок между двумя флигелями.

Ненна принесла ему абрикосовое дерево, выращенное в кадке из косточки, которое посадили, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Сейчас деревцу стукнуло три года, оно вытянулось на двадцать семь дюймов в высоту, и девушка высадила его в землю у стены с южной стороны дома. Джек был равнодушен к абрикосам, да, казалось, в саду было достаточно деревьев. Но Ненну мнение Джека не интересовало, и она регулярно приходила поливать свой абрикос и выпалывать сорняки.

– Вы только тогда почувствуете, что действительно живете тут, если в вашем дворе будет посажено новое дерево.

– Я знаю, что живу тут, – ответил Джек, – тут и только тут!

– Джек – бездушный человек, – сказал Бевил, наблюдая, как Ненна, опустившись на корточки, подвязывает тоненький ствол абрикосового деревца к палке. – Во всяком случае, в отличие от меня, он не наделен душой поэта.

Бевил, с улыбкой протянув руку, помог Ненне подняться. Иногда в его улыбке проглядывала нескрываемая нежность, и сегодня он ухаживал за девушкой с особой галантностью.

– Не стоит принимать всерьез того, кто позволяет себе шуточки по поводу абрикосового джема, – сказал Бевил.

Ненна рассмеялась, неожиданно обвила его руками и положила голову ему на грудь.

– О Бевил! Как я тебя люблю! Я буду ужасно скучать, когда ты уедешь!

– Уедешь? – удивился Джек. – Куда это?

– В Лондон. На полгода, в дядину контору. Тот тоже юрист, и отец считает, что для меня это будет отличная практика.

Бевил погладил девушку по волосам и с улыбкой посмотрел на Джека.

– Нам с Ненной еще не приходилось расставаться и уезжать друг от друга так далеко. Надеюсь, вы ради меня приглядите тут за ней.

– Конечно. С большим удовольствием.

– Но как это будет ужасно, – проговорила Ненна, отстраняясь от Бевила, – если ты там встретишь какую-нибудь красивую женщину и уже никогда не вернешься ко мне!

– Или на меня нападут грабители и убьют, – добавил он. – Ты же знаешь: в Лондоне полно бандитов.

– Когда ты едешь? – спросил Джек.

– В следующую субботу. В десять утра. В Кевелпорте сяду на поезд.

– Я пойду тебя провожать, – заявила Ненна, – и мне все равно, как к этому отнесется твой отец!

Всю неделю дул порывистый северо-западный ветер, и четыре дня подряд дождь лил как из ведра. По каналам стремительным потоком неслась вода, а поля превратились в настоящие топи. В пятницу вечером дождь уже не так хлестал, но ветер усилился и постепенно изменил свое направление на западное.

Ненна с Бевилом сидели в доме Джека. Похоже, им некуда было податься, поскольку в доме Бевила девушку не принимали, а в Браун Элмсе молодого человека тоже не жаловали. И по вечерам они грелись у камина Джека и смотрели на яркие вспышки огня, которые баламутил ветер, бившийся о стены дымохода.