Пять дорог вели в Херрик Кросс, и все они были видны от гаража Клю Вильсона, занимавшего стратегически важное место. Над ремонтной мастерской, несколько убогой, но достаточно чистой, висела крупная вывеска, написанная зелеными буквами на белом фоне: «Гараж Херрик Кросс. Хозяин К. Л. Е. Вильсон. Ремонт всех моделей моторов. Специализируемся на ремонте сельскохозяйственной техники».
На передней стене гаража обычно помещались объявления, связанные с местными событиями, и сейчас большое объявление, написанное от руки, было наклеено поверх остальных. Помощник Клю, Чарли Траскотт, стоял, вытирая руки о рваную тряпку, и перечитывал его в третий или четвертый раз. «В субботу, тринадцатого сентября, в восемь часов вечера в зале собраний деревни в Херрик Сент-Джон состоятся танцы под музыку граммофона мистера Грея. Приглашаются все. Цена билета — шиллинг и шесть пенсов».
Пока Чарли стоял, продолжая вытирать руки о тряпку, он бегло поглядывал на пустую главную дорогу, мерцавшую от полуденного зноя.
Клю вышел к двери гаража и встал, покуривая сигарету. Кивком головы он показал на стоявший рядом только что отремонтированный трактор «Фордзон».
— Это трактор старика Лона?
— Да. Это он.
— Когда ты отправишь его клиенту?
— Прямо сейчас, — ответил Чарли. Вот прочитаю о танцах.
— Ты уже решил, пойдешь или нет?
— Пока нет. А ты?
— Пожалуй, мне придется идти. Чертовка Нора заставит меня пойти.
Чертовка Нора была женой Клю. Он и она обожали друг друга, но каждый постоянно обзывал другого. Чарли был у них постояльцем и понимал, что все это было лишь шуткой.
— На танцах будет много девушек, — заметил Клю. — Тебе это и нужно, не так ли?
— Все, что обо мне говорят, в основном ложь, — ответил Чарли.
— Тебе пора уже завести семью. Найди себе приличную жену. Когда у нас появится малыш, нам будет нужна твоя комната.
Чарли Траскотту было тридцать пять лет. В девятнадцать лет он отправился на войну. Он сражался на Галлипольском полуострове, потом во Франции, и когда в тысяча девятьсот девятнадцатом году вернулся домой, его девушка уже вышла замуж за другого. После этого он старался ни к кому по-настоящему не привязываться. «Люблю их всех, но понемножку!» — это заявление с того времени стало его девизом, и до сих пор ни одной из девушек не удалось изменить его мнение.
— Что ты там выглядываешь? — спросил Клю, потому что Чарли не сводил взгляда с главной дороги.
— Ничего я не выглядываю. Что там можно увидеть в это время дня?
— Ты уже выучил наизусть это объявление. Бог ты мой, ты прочитал его несчетное количество раз!
Клю пошел опять работать в мастерскую и начал чинить свой маленький фургон. Там стояли два грузовика, которые ждали своей очереди, но Чарли обещал сам заняться ими. В своей спокойной, неторопливой манере Чарли выполнял основную работу в гараже, и Клю сам первым признавал это.
— Чарли такой жадный до работы, — обычно говорил он. — Но его никогда не стоит торопить. Он все сделает в свое время.
По главной дороге по направлению от Линктона несколько ребят возвращались домой после занятий в школе Раерли. Они расстались у Херрик Кросса, двое пошли к Херрик Гренвиль, а три — к Херрик Сент-Джон. И один мальчик, размахивая ранцем с порванным ремнем, свернул на Хорс Лейн к Херрик Грину. Когда он скрылся за поворотом, Чарли отбросил масляную тряпку и, подойдя к двери, крикнул Клю:
— Я сейчас поведу этот трактор в Беллхаус.
— Давно пора, черт побери! — ответил ему Клю.
Чарли на тракторе вскоре нагнал мальчика на Хорс Лейн. Там он остановился и предложил его подвезти. Мальчик, сидя на ступеньке позади него, смотрел на поля, где грачи что-то выклевывали на пажити, и где, там и сям, уже начали пахать. В воздухе пахло свежевспаханной влажной землей. Мальчика звали Роберт Мерсибрайт, и было ему почти одиннадцать лет. Чарли повернулся и посмотрел на него.
— Как я слышал, в Беллхаусе почти все убрали?
— Осталось убрать только ячмень. Дед сказал, что сегодня будут перевозить.
— Как себя чувствует сейчас твой дед?
— Думаю, он вполне здоров.
— Нога не очень его беспокоит?
— Мне кажется, что она его иногда тревожит, но он никогда не жалуется. Вы же знаете его.
— Он все время работает, я знаю это. Я видел его неделю назад, когда он собирал урожай в поле над ручьем. Несмотря на больную ногу, он может дать фору молодым парням.
Чарли, завернув на дороге, притормозил и остановился. Перед ними дорогу пересекал самец-фазан, и они видели, как он протиснулся между кустами живой изгороди и присоединился к своей самке на сжатом поле. Затем Чарли снова поехал вниз через болото Харли и вверх по крутому холму на другую сторону.
— Как сейчас поживает твоя мать?
— О, у нее все в порядке.
— Как она отдохнула? Она уезжала куда-нибудь?
— Нет, она занималась готовкой варенья.
— Я думаю, она сегодня вечером снова выйдет на работу? В «Фокс и Кабс», да? И будет разливать пиво умирающим от жажды мужчинам. Я, наверно, загляну туда. Мне хочется немного выпить. Сегодня довольно жарко.
Болтая с мальчиком, Чарли вел трактор. Последний крутой поворот сменился расстилавшейся прямой дорогой. Поля по обе стороны этой дороги принадлежали ферме Беллхаус, и работавшие на них мужчины и женщины на секунду отвлеклись, чтобы помахать мальчику и мужчине, проезжавшим по узкой дороге на тарахтевшем тракторе.