Джек Лондон: Одиночное плавание - [63]

Интересно, что дискуссии эти и аргументы каждого не остались между ними. Они были использованы Лондоном в статьях «О писательской философии жизни» (журнал Editor, октябрь 1899-го) и «Черты литературного развития» (журнал Bookman, октябрь 1900-го).

Хорошая иллюстрация чисто профессионального отношения к писательскому делу.

Немаловажно отметить: Джонс отстаивал точку зрения, что писатель должен творить «для вечности», а не гнаться за сиюминутным успехом. Во всяком случае, деньги не должны стоять на первом месте. В этом они с Лондоном явно расходились. Для Джека деньги стояли на первом месте. И, конечно, не потому, что он их как-то по-особому любил, — они давали свободу.

Когда в следующем, 1900 году Лондону начали платить солидные гонорары — респектабельный «Макклюрс» (McClure’s) заплатил 300 долларов за статью и два рассказа, — он писал: «Лучший гонорар в моей жизни. Воистину, если кто-то хочет купить мое тело и душу, добро пожаловать — пусть только дадут настоящую цену. Я пишу ради денег; если добьюсь славы, то денег будет больше. На мой взгляд, чем больше денег, тем больше жизни».

Пару лет спустя, в письме другому корреспонденту (общей с Джонсом знакомой Анне Струнской), Джек Лондон, посмеиваясь над своим другом, сочиняющим в расчете «на потомков», писал: «Чем бы я только ни пожертвовал, чтобы иметь возможность спокойно сидеть и создавать шедевры! Но ведь за них не платят, поэтому я их и не пишу»[160].

Биографы (особенно советские), цитируя эти слова, утверждают: в этом высказывании Лондон неискренен, он-де не был меркантилен, писал не для денег, для него важнее были идеи и т. д. и т. п. Думается, что это не так. Слова произнесены в самом начале писательской карьеры (в 1903 году), и он был вполне честен со своим корреспондентом, да и с самим собой. К тому же это не противоречило его социалистическим убеждениям (во всяком случае, как он это понимал): в чистом виде «экспроприация экспроприаторов»! Да и дальнейшая писательская судьба, в которой поразительные художественные достижения чередуются с не менее поразительными поражениями художника, — подтверждение того, что он не только не скрывал намерений писать ради заработка, но и делал это.

В конце июля 1899-го, вскоре после печального пикника с Мэйбл, Джек получил конверт из Бостона, от журнала «Атлантик манфли» (Atlantic Monthly). Конверт был тоненький. Искушенный в переписке с редакциями, он сразу догадался: его рассказ приняли! В таких конвертах приходят положительные ответы и чеки; в толстых — отвергнутые рукописи. Редакция сообщала: они планируют опубликовать его «Северную одиссею» (без особой надежды он отправил им рассказ пару месяцев назад) в январском номере журнала за 1900 год и готовы заплатить 120 долларов, если он не возражает против небольших сокращений. Разумеется, он не возражал.

Без сомнения, Лондон понимал, что это означает признание. «Атлантик манфли» — ведущий литературный журнал Америки тех лет, безусловный «знак качества». Он издает лучшие произведения лучших авторов. Публикация на его страницах открывает путь на национальную арену, помещает в ряд «настоящих», признанных писателей. Теперь уже не сотни, а тысячи — возможно, десятки тысяч — читателей по всей Америке узнают его имя.

Прав был Джеймс X. Бридж, редактор «Оверленда», когда говорил (если он, конечно, действительно говорил это): шесть рассказов, напечатанных в «журнале Брет Гарта», сделают его известным и «распахнут двери» редакций.

После известия из «Атлантик манфли» Джек Лондон решается на следующий, очень важный шаг в карьере любого писателя: издать книгу. Ее составят рассказы, опубликованные в «Оверленде»[161], и «Северная одиссея» — всего девять историй.

Современный читатель, возможно, удивится: всего девять рассказов — и уже книга. При сегодняшней полиграфии и теперешних издательских традициях действительно получилась бы совсем небольшая, тоненькая книжка. Но в те времена, когда и бумага была толще, и шрифты крупнее, и поля шире, и текста на странице помещалось куда меньше (обычно 1000–1200 знаков), форматы были иные, да и переплет солиднее, — получался вполне увесистый том на двести с лишним страниц.

Лондон действовал наудачу и послал «проспект» в самое солидное, из известных ему по книгам, издательство The Macmillan & Со в Нью-Йорке. Но те не заинтересовались и ответили отказом. Тогда он написал в Бостон, тоже в весьма авторитетное издательство Houghton Mifflin Company. Это было в августе. В отличие от ньюйоркцев ему не ответили сразу — повисла пауза.

Подвешенное состояние явно нервировало Джека. В октябре, делясь своими надеждами и сомнениями, он писал Джонсу, который спрашивал, как продвигаются дела с книгой: «О моем сборнике ничего не слышно. Видимо, они все еще думают».

Однако в целом дела обстояли весьма неплохо. Пусть нерегулярно, чеки всё же приходили за одобренные или опубликованные рассказы, статьи, очерки. Суммы небольшие — 10, 20, 25, а то и пять долларов, — они тем не менее позволяли смотреть в будущее с оптимизмом. Был даже получен чек на 25 долларов от Youth’s Companion, ранее отказавшего в публикации его повести, — он купил рассказ.