Джедай почти не виден - [48]

Тем временем хозяевам надоело ждать выхода гостя. Из штабного помещения появился пеший патруль. По осанке — штурмовики, но без доспехов и вооружены чем ни попадя. Двое взяли кабину ДИ-файтера на прицел. Третий подошел ближе и постучал. Подождал. Потом опять постучал и махнул рукой: выходи, мол. Вейдер помахал дяде ручкой в ответ. Стекло кабины сильно тонированное, вряд ли чего видно. Но боец попался глазастый. Во всяком случае, разглядел достаточно, чтоб опрометью рвануть докладывать.

Наконец Дарт Вейдер дождался, чего хотел. На затененном широким навесом крыльце показалась фигура в таком же как у прочих выгоревшем на солнце комбинезоне с закатанными по локоть рукавами и с тщательно споротыми знаками различия. Последнее не мешало штурмовикам замереть по стойке «смирно» при его появлении. Узнать звездолетчика в этом до черна загорелом с облупившемся носом человеке непросто.

Но Дарту Вейдеру на лицо глядеть необязательно. Тем более так, как реагировал на его появление хозяин Татуина, мог вести себя только адмирал Окаса. Знакомы они года четыре, и за это время самой длинной фразой, которую произнес адмирал, было предложение из четырех слов: «Будет исполнено, мой лорд», а самой яркой эмоцией — стойкое холодное безразличие в пиковых значениях доходящее до неприязни.

Ненавидели-то Вейдера в императорском окружении не меньше, чем в Альянсе. Для кучи моффов он был единственной преградой, мешающей им наслаждаться высотой своего положения, заставляющей не только брать блага, но и что-то давать империи взамен, да часто просто мешающей безнаказанно воровать. За это его ненавидели бурно и страстно.

Только не относился Окаса к числу слишком корыстных или властолюбивых. Так что лорд, как и большинство коллег, держал адмирала за человека эмоционально недоразвитого. Ну, не умеет парень ни любить, ни ненавидеть. Бывает. Делу-то не мешает. Наоборот. Другого, столь скрупулёзного и педантичного офицера еще поискать. В Альянсе его ненавидели особенно как раз за это. И зверств чрезмерных вроде бы за Окасой не числилось, но, если он прочесывает сектор, значит, живых повстанцев там гарантированно не будет.

Так что теперь Вейдер довольно четко представлял события последнего года на Татуине. Судя по количеству железа на орбите, пленных тут собрали несколько миллионов. Чем новые власти галактики думали, собирая в одном месте эту ораву, ситх знает. Видимо, ничем, потому как власти остались в Корусканте, а проблемы — на Татуине. В общем, когда связь с внешним миром прекратилась, перед адмиралом встала немудреная задача: тихо сдохнуть от голода, или взять в руки власть на планете, население которой раза в три превышает ее возможности производить продукты питания. В какой последовательности имперцы вырезали номинальные демократические власти Альянса, гангстеров-хаттов и кочевников пустыни — неважно. Но потом они столь же жестко и методично выстроили систему производства и распределения. Так что тут действительно кто не работает, тот не ест, и тут действительно не умирают с голоду. А вот за отсутствие публичных казней воров и тунеядцев ситх уже не поручился бы. Только осуждать за это он адмирала не готов.

Проблема не в этом. Просто, Окаса, пожалуй, единственный из адмиралов, кто не бросится к трапу встречать владыку ситхов. На крылечко вышел, и на том спасибо. Его нахрапом не возьмешь. За идею, скорее всего — тоже. С ним надо договариваться. Серьезно и взаимовыгодно договариваться.

Дарт Вейдер наконец откинул колпак кабины и спрыгнул на землю.

* * *

Адмирал Окаса вовсе не хотел злить темного лорда или мериться с ним амбициями. Просто, не видел смысла суетиться. Призыва сложить оружие перед силой Альянса ситх ему не простит. Сам Окаса чувства вины не испытывал, но только у темного владыки, наверняка, иное мнение имеется. Так чего метаться?

Год назад он так же безмолвно замер перед обзорной плоскостью, глядя, как горящий и потерявший управление «Исполнитель» распарывает носом обшивку боевой станции.

По ним не стреляли. Уже не стреляли. Значит, абордажная команда Альянса уже на борту. Хотя, пальбы внутри пока не слышно. Адмирал положил руку на кобуру бластера. Впрочем, зачем самому делать то, что за тебя сделают другие? И он вновь повернул голову к обзорной плоскости.

— Ваше оружие, адмирал.

За спиной стояла рыжеволосая дама с зелеными кошачьими глазами и наведенным на него плазмометом. Окаса молча отстегнул кобуру и бросил ее на кресло.

— Я считала вас храбрее, адмирал Окаса.

Плазмомет по-прежнему направлен в грудь адмирала, палец на спусковом крючке. Но выстрела все нет. Он считал дамочку умнее: уж если и стрелять в рубке «разрушителя» — то как раз напротив обзорной плоскости. Прозрачная стена и не такое выдержит, и рикошета не будет. А вот от попадания в переборки проводку коротнуть может. Но с непривычки прозрачный транспаристил, особенно с видом взрывов за бортом, напрягает многих. Решив, что не стоит нервировать противника, так ведь руки затрясутся — не попадет еще с первого раза, а оно ему надо, адмирал Окаса сделал несколько осторожных шагов в сторону глухой боковой стены.