Джамбул Джабаев: Приключения казахского акына в советской стране - [80]
Как показывают историки, концепцию Канторовича не всегда можно применить к культурной традиции русских правителей. Михаил Чернявский справедливо заметил, что в Средневековье в России взаимоотношение сакральной и человеческой сторон царской сущности не было особенно актуальным. Гораздо более ярко подчеркивалось соотношение сакральной природы власти и священной природы царя как человека[424]. Именно поэтому в России никогда не было абстрактного понятия государственности, а также позитивного понятия права. Причина тому — идентификация государства с персоной царя, абсолютизированная петровскими реформами[425]. В этом смысле, опираясь на все тот же тезис, можно было бы сделать заключение, что неразрывная связь ленинизма — идеологической основы Советского Союза — с мертвым телом Ленина означает гротескную радикализацию традиционного для России «телесного единства» государства и правителя.
Однако если посмотреть на историю тела Ленина из синхронной перспективы тоталитарных режимов XX столетия, то возможны и другие интерпретации. Дело в том, что первая половина XX века явилась временем коренных изменений в понятии власти, особенно ее телесности. Если попытаться интерпретировать образы таких «харизматичных» (М. Вебер)[426] личностей, как Ленин, Гитлер или Муссолини, то окажется, что политическое измерение власти неразрывно связано с физическим телом. Таким образом, отделение естественного тела от символического уже невозможно. Корнелия Клингер со ссылкой на Клода Лефорта[427] полагает, что понятие тела в тоталитарных системах двусмысленно и посредством этого удается скрыть различие между физическим телом и телом вождя. Тоталитарному телу не хватает метафизического измерения, религиозного начала[428]. Телесность вождя определяет сущность власти. Театрализованная инсценировка тела Муссолини предлагает многочисленные примеры в подтверждение этого феномена, достигшего своего закономерного апогея в публичном посрамлении его тела после казни[429].
Одним из последствий такой сильной связи между политическим измерением власти и физическим телом вождя была проблематизация преемственности. К примеру, продолжение итальянского фашистского режима казалось неразрывно связано с всемогущим, вездесущим телом Муссолини, не знавшим ни старости, ни болезней[430]. Согласно теории Канторовича, наследники королевского престола не были вторичными, так как политическое тело короля было per se бессмертным и поэтому неизменным. Напротив, вторичным являлось физическое тело по отношению к политическому. Случай Сталина четко показывает, что преемник харизматичного правителя в тоталитарных режимах в начале XX века был вторичен по отношению к своему предшественнику, чье тело продолжало оставаться непреодоленным. Именно поэтому Сталин мог укрепить свою власть, только опираясь на свой вторичный статус по отношению к Ленину. Неизменное присутствие Ленина в репрезентации Сталина гарантировало его легитимность как вождя Советского Союза.
Причины такого воплощения власти в личности тоталитарного вождя и связанная с этим невозможность существования абстрактного понятия государства могут заключаться в следующем: Ленин, Гитлер и Муссолини инсценировали себя как начало нового революционного (фашистского или коммунистического) движения, являвшегося альтернативой демократическому порядку. Эти новые вожди не унаследовали политические тела своих предшественников, а сами создали их — каждый в своей системе. Одновременно мы имеем дело со своего рода архаизацией репрезентации правителя, то есть наблюдается возвращение к доисторическим механизмам воплощения власти, не делающим различия между физической и метафизической телесностью[431].
Было бы, однако, ошибкой думать, что модель двойной телесности короля не имела никакого значения при процессах инсценирования власти после смерти Ленина. В свое время была предпринята попытка отделить политическое тело Ленина от его физического тела. Похороны Ленина 27 января 1924 года были похожи на похоронные ритуалы, характерные для западной традиции. После того как гроб с останками вождя был перенесен в первый (временный) мавзолей, радиостанции и телеграф передали следующее сообщение: «Ленин умер, но ленинизм продолжает жить». В тот же день в «Правде» была опубликована статья, посвященная «двойной личности» Ленина. В статье утверждалось, что скончавшийся Ильич был смертным, а бессмертный Ленин продолжает жить[432]. Попытка продолжить существование Советского Союза без тела вождя не увенчалась успехом. Спустя несколько дней после похорон было принято решение оставить тело незахороненным в течение 40 дней и выставить его в специально построенном — временном — мавзолее[433]. Затем было решено забальзамировать тело и построить настоящий мавзолей, который стал бы местом паломничества и символическим центром Советского Союза. <Устранение> тела короля не состоялось.
