Дзержинский - [32]
— Устроим им концерт, дадим тревожные гудки на всех паровозах!
Предложения рабочих были приняты. В час дня за поселком раздались взрывы. Жук на своем паровозе дал первый тревожный гудок. За ним надрывно загудели все 39 паровозов, стоявших под парами на станции Стржемешице.
Ничего не понимающие солдаты стали разбегаться. Раскрылись ворота мастерских, и толпа рабочих вырвалась на улицу. Толпа превратилась в колонну, в голове ее появилось красное знамя, и рабочие с пением революционных песен направились в Сосновец. Туда же с заводов, фабрик и угольных шахт шагали рабочие колонны.
Дзержинский взошел на главную трибуну, установленную возле реального училища.
Кругом волновалась и гудела многотысячная толпа. Над головами качались плакаты: «Долой царя!», «Смерть палачам!», «Да здравствует демократическая республика!», «8-часовой рабочий день!» Лозунги социал-демократические. Видно, хорошо поработал Домбровский партийный комитет.
— Тише, товарищи! Будет говорить Юзеф.
Юзеф призывал рабочих не надеяться на царскую милость, а самим добывать себе и детям своим свободу и лучшую жизнь; вместе с рабочими всей России с оружием в руках свергнуть самодержавие и создать свою, народную власть.
— Товарищи! — говорил он. — Поднимем выше красное знамя свободы и счастья народов, чтобы оно развевалось над Польшей и всей Россией всегда, чтобы рабочие и крестьяне не стонали больше под гнетом самодержавия, капиталистов и помещиков!
Вслед за Юзефом выступили рабочий доменного цеха с завода «Домбровская Гута», забойщик из Казимежа и рабочие с других предприятий. Гнев и возмущение всех рабочих Домбровы звучали в их речах.
Так началась всеобщая забастовка на предприятиях Домбровского угольного бассейна.
Выполнив свою задачу, Юзеф и Сэвэр вернулись в Варшаву.
Глубокой ночью — иного времени Юзеф никак не мог выкроить — он писал письмо в Заграничный комитет.
«…Я был вчера у русских социал-демократов (военно-революционная организация). Налаживаю с ними связи. Надо бы нам объединиться… Наш Южный комитет развил среди войск действительно колоссальную работу, революционизировали целые полки, которые надо теперь сдерживать от преждевременного восстания.
Военно-революционные организации существуют в Вильно, Варшаве, Пулавах, Люблине, Кельцах и т. д. Они соглашаются на конференцию.
Я лично придаю этой работе огромное, прямо колоссальное значение».
Было еще одно дело, которому Юзеф придавал огромное значение, — работа среди крестьян. К сожалению, Главное правление ее явно недооценивало. Мархлевский открыто заявил, что партия «не нуждается ни в каких особых аграрных программах».
Нет, этот вопрос он должен поставить перед своими товарищами из Главного правления как можно острее. И Феликс снова берется за перо:
«Манифест для крестьян здесь нужен. Приложите все старания, чтобы выслать нам хотя бы рукописи манифестов. Это была бы кампания, которая завоевала бы нам огромные массы. Это самая первая, самая главная наша потребность, важнее «Червоного штандара», «Пшеглонда», брошюр».
Еще несколько вопросов организационного характера, и утомленная рука Дзержинского ставит последнюю точку. Надо вздремнуть хотя бы пару часов. Наступает новый трудный день.
Юзеф крепко спал в своей каморке, когда Софья Мушкат принесла поступившую для него почту.
В небольшой, бедно обставленной комнате сидели военный инженер, поручик Антонов-Овсеенко, артиллерист, тоже поручик, Петренко и студент Киевского университета Богоцкий. Все они были членами Российской социал-демократической рабочей партии, организаторами и руководителями Варшавской военно-революционной организации (БРО).
Ждали Юзефа. Сегодня они должны были скрепить официальным документом уже существующие «де-факто» связи между ВРО РСДРП и социал-демократией Польши и Литвы.
— Что ты о нем думаешь? — спросил Антонов-Овсеенко.
Петренко помолчал, выбирая слова.
— Думаю, что из всех, с кем нам приходилось иметь дело, только Юзеф придает должное значение работе ВРО.
— Где же он? — Антонов-Овсеенко щелкнул крышкой карманных часов.
Часы были старинные, с мелодичным боем. С последним, десятым ударом раскрылась дверь, и, появился Юзеф. Петренко рассмеялся.
— Ничего не скажешь, точность военная…
— Если вас приучила к точности военная служба, то меня — конспирация. Шпики имеют обыкновение обращать внимание на людей, кого-то или чего-то поджидающих. Вот я и стараюсь приходить всегда точно в назначенное время и место.
— Принесли текст договора? — осведомился Антонов-Овсеенко, приглашая Юзефа занять место по правую руку от себя.
— Принес. — Юзеф вынул из кармана вчетверо сложенный лист бумаги, развернул и передал его Антонову.
Антонов начал медленно, пункт за пунктом читать текст «Договора Военно-революционной организации с с. д. Польши и Литвы».
— Кто будет входить в Варшавский комитет ВРО от социал-демократии Польши и Литвы?
— Варшавский комитет нашей партии уполномочил меня быть его представителем, — ответил Юзеф.
Другие пункты — печать, транспорт, средства, отчетность — были оговорены заранее и вопросов не вызывали.
Антонов-Овсеенко и Дзержинский подписали договор. Петренко встал и вытянулся, как по команде «смирно», всем своим видом подчеркивая торжественность этой минуты. За ним поднялся и Богоцкий.
В брошюре рассказывается о судебном процессе над арестованным в 1957 году в Нью — Йорке американскими властями советским разведчиком полковником Р. И. Абелем. Автор брошюры показывает, как американские суды в течение трех лет, грубо попирая элементарные нормы судопроизводства США, завершили этот процесс осуждением Абеля к 30 годам тюремного заключения. Не сумев сломить мужества Абеля, власти США вынуждены были согласиться обменять его на осужденного в СССР американского шпиона Пауэрса.Книга генерал — майора КГБ Арсения Васильевича Тишкова (1909–1979) о судебном процессе над выдающимся советским разведчиком Рудольфом Абелем (Вильямом Генриховичем Фишером, 1903–1971), об его пребывании в тюрьме и о последующем обмене на американского летчика Пауэрса.Издание адресовано широкому кругу читателей.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.