Дюк де Ришелье - [82]

Письмо герцога де Ришельё графу де Кастеллану

Танцующий конгресс

Ришельё еще находился в Одессе, когда 13 (25) сентября 1814 года Александр I торжественно вступил в Вену вместе с королем Пруссии Фридрихом Вильгельмом III. Хозяину, австрийскому императору Францу I, пришлось расстараться: во дворце Хофбург надо было разместить двоих императоров с супругами (а Александр привез с собой также брата Константина и сестер Марию и Екатерину), четверых королей (Пруссии, Дании, Вюртемберга и Баварии), двоих наследных принцев, полдюжины эрцгерцогов, эрцгерцогинь и десятки князей. Только прокормить их всех стоило 50 тысяч флоринов в день. Для обслуживания участников конгресса было выделено 300 колясок и более 1200 лошадей. Придворными церемониями и увеселениями распоряжался особый комитет. «После всего того, что Франция заставила нас пережить за двадцать пять лет, мы заслужили этот сезон удовольствий», — заявил Фридрих Вильгельм, несмотря на всю свою печаль в связи с кончиной жены. Однако император Франц уже в начале октября возопил: «Когда всё это кончится?! Мне не выдержать долго такой жизни». Но «эта жизнь» только начиналась, а в истории осталось меткое словцо престарелого Шарля де Линя (который, разумеется, тоже был здесь): «Конгресс танцует, но не подвигается».

Хозяином Венского конгресса считался князь Клеменс Венцель Лотар фон Меттерних-Виннебург-Бейльштейн (1773–1859) — австрийский канцлер, советник и любимец императора Франца. Ловкий дипломат, комедиант и лжец, собиравший конфиденциальные сведения через тайных агентов и своих любовниц, он многое знал о коронованных особах и был о них невысокого мнения.

Первую скрипку собирался играть император Александр: современники отмечали его склонность к самолюбованию и желание находиться в центре благосклонного внимания. Он намеревался предстать верховным арбитром, благодетелем не только своих подданных, но и европейских стран. Александр привез с собой интернациональную команду: граф Андрей Кириллович Разумовский; граф Карл Васильевич фон Нессельроде, немец по рождению; российский посол в Вене граф Густав Штакельберг из лифляндских дворян[54]; посол России во Франции Шарль Андре (Карл Осипович) Поццо ди Борго, корсиканец, дальний родственник и кровный враг Наполеона; барон Иван Осипович Анстедт, уроженец Эльзаса; польский князь Адам Чарторыйский; известный прусский государственный деятель Генрих фон Штейн, с 1812 года состоявший на русской службе; граф Иоаннис Каподистрия, грек. Главной целью России было получить Варшавское герцогство, чтобы, во-первых, вознаградить себя за все принесенные жертвы, а во-вторых, обезопасить свои западные границы. Стремлением Пруссии было присоединить Саксонию и некоторые земли на Рейне, что не устраивало Австрию, которой нужна была независимая Саксония в качестве буфера между ней и Пруссией. Англия надеялась на сближение Пруссии с Австрией, поэтому Меттерних быстро нашел общий язык с главой британской делегации лордом Робертом Стюартом Каслри.

Это был настоящий британец — холодный, трезвомыслящий, рассудительный. Лорд Каслри опасался возможного сближения России с Францией, поэтому по пути в Вену счел необходимым побывать в Париже и приватно переговорить с Талейраном, вовремя переметнувшимся от Наполеона к Бурбонам и сохранившим всё свое влияние, и Людовиком XVIII.

В свите лорда Каслри находился двадцатилетний Ричард Чарлз Фрэнсис Кристиан Мид, 3-й граф Клануильям (1795–1879). Кто была его мать, неизвестно, однако современники не преминули отметить, что жена австрийского генерала Максимилиана фон Мерфельда, назначенного в начале 1814 года послом в Лондон (он скончается там на следующий год и будет похоронен в Вестминстерском аббатстве), очень привязалась к молодому англичанину, окончившему Итон и поступившему на дипломатическую службу, и даже относилась к нему, как к сыну. Напомним, что супруга Мерфельда некогда звалась графиней Кинской. Интересно, что и герцог де Ришельё относился к юному Ричарду Миду с большой теплотой. В более позднем письме (1818) Эли Деказу он признается, что это «сын женщины, которую я нежно любил. Ее больше нет на свете, и я сохранил к сыну часть привязанности, которую питал к его матери». Со своей стороны, молодой человек, «гордый, как Люцифер… никого на свете так не уважал и не любил, как господина де Ришельё», писала леди Элиотт маркизе де Монкальм[55].

Итак, Вена веселилась: парады, маневры, костюмированные балы во дворцах Меттерниха и Кауница, у которого остановился Талейран, балеты в Опере, выезды на охоту, праздники в парке Пратер… Годовщину победы в Битве народов при Лейпциге отметили грандиозными торжествами, парадом и пиром для войск, высоких гостей и венских обывателей. На следующий день пиршество продолжилось во дворце графа Разумовского: за столом, сервированным на 360 персон, императорская чета принимала европейскую знать и генералитет союзников.

Между тем в этой праздничной обстановке плелись интриги, составлялись и рушились союзы, решались судьбы Европы. 23 октября представители Австрии, Пруссии и Англии пришли к соглашению по саксонскому вопросу: Пруссия должна была получить всю Саксонию вместе с частью Польши (король Саксонии был великим герцогом Варшавским), чтобы помешать России целиком овладеть польскими землями. Узнав об этом «заговоре», Александр на следующий же день выразил свое возмущение Меттерниху. Оба потеряли самообладание: российский император разговаривал с австрийским канцлером в грубом приказном тоне, тот обвинил его фактически в мании величия и уподобил Наполеону, который навязывал всем свою волю. Напомнив, что в Польше у него стоят войска, царь недвусмысленно дал понять, что не собирается делиться завоеванным, а потом, увлекшись, и вовсе нанес удар ниже пояса, упомянув о герцогине Вильгельмине Саган, любовнице Меттерниха, которая, похоже, охладела к нему, поскольку принимала у себя двоюродного брата Каслри, а также попросила Александра, прославившегося в Вене галантными похождениями, об аудиенции.