Дюк де Ришелье - [79]

Мария Каролина, вынужденная жить в Палермо, к 1812 году склочным характером восстановила против себя всех, начиная с мужа, который указал ей на дверь. С ней уехал 22-летний принц Леопольд, которого ей не удалось сделать королем Испании. Несмотря на расшатанное здоровье, она поднялась на борт корабля в Палермо, 13 сентября 1813 года была в Константинополе, а 2 ноября — в Одессе, намереваясь оттуда через Польшу добраться до Вены: она рассчитывала с помощью своего зятя, австрийского императора Франца I, вернуть себе королевство.

Королеве, как и всем прибывающим, тоже нужно было пройти карантин, но ее поместили в доме инспектора Осипа Россета (на месте нынешней Думы, в начале Приморского бульвара), который учтиво явился выслушать ее распоряжения. Мария Каролина узнала, что супруга инспектора только что разрешилась от бремени сыном, и сама предложила стать его крестной (впрочем, на церемонии ее заменила госпожа де Рибае). Таким образом, младший сын Осипа Россета получил имя Александр Карл (в честь императора Александра, на заступничество которого надеялась королева, и ее самой). «А крестным отцом, конечно, был герцог, — вспоминала старшая дочь Осипа Ивановича Александра, которой тогда было шесть лет. — Королева прислала собственноручное письмо и склаваж, так называли цепочки, перевязанные бриллиантами, и фермуар, тоже бриллиантовый, с ее шифром. Все приезжали смотреть это украшение; а брату — бриллиантовый крест с весьма крупными камнями. Она изъявила желание видеть меня и Клему (Климентия Россета, которому было два года. — Е. Г.). Герцог нас учил кланяться ей, меня одели в красное онгуринское платье, завили барашком и надели серьги с крошечным супфирчиком, подарок Дюка, а Клему одели в белые панталоны и красную курточку, обшитую золотым позументиком. Мы так низко и хорошо кланялись, что герцог сказал: «Vous voyez, Madame, que mes petits eleves me font honneur»[53]. Королева была очень старая (ей был 61 год. — Е. Г.), нарумяненная, в зеленом бархатном платье и покрыта бриллиантами, а на шее очень крупный жемчуг, с которым я играла, когда она нас обоих посадила на колени. При ней были две очень нарядные дамы, тоже старые и нарумяненные».

Впервые в Одессе принимали королеву. Самые знатные дамы удостоились чести быть представленными ее величеству; для этого им пришлось пошить платья со шлейфами. В первый день в театре давали «Севильского цирюльника», во второй — спектакль на русском и немецком языках, за которым последовал большой бал, на третий — итальянскую оперу Джованни Паизиелло и французскую пьеску, на четвертый — итальянскую комедию Карло Гольдони, а за ней любительский балет (не самого высокого качества, по словам испанского консула).

Праздники омрачились неожиданной кончиной О. И. Рос-сета. 20 ноября 1813 года он еще присутствовал на заседании Строительного комитета, а 11 декабря скончался. Похороны были большие, весь город провожал тело уважаемого и любимого сослуживца. Герцог ехал за гробом верхом. Перед смертью Россет сказал детям (их у него было пятеро — дочь и четверо сыновей): «Я не тревожусь за ваше будущее, герцог обещал мне рекомендовать вас императору и императрице-матери». В самом деле, сыновья Россета были определены в Пажеский корпус, а дочь Александра, окончив Екатерининский институт, стала фрейлиной вдовствующей императрицы Марии Федоровны.

(А. О. Смирнова-Россет в своих воспоминаниях утверждает, что ее отец умер от чумы. Однако это маловероятно: во-первых, эпидемия тогда уже сошла на нет; во-вторых, Осип Иванович болел три недели, что непохоже на скоротечную чуму; в-третьих, вряд ли он, будучи зачумленным, позвал бы к себе детей, чтобы с ними проститься; в-четвертых, Ришельё не позволил бы хоронить умершего от чумы всем городом.)

Визит Каролины Неаполитанской завершился 18 декабря. Ришельё проводил королеву со свитой до Умани и сдал с рук на руки Сен-При. При каждой следующей остановке к кортежу присоединялся уездный воинский начальник. По ночам вдоль дороги разжигали большие костры, по утрам в карету запрягали шесть свежих лошадей в богатой сбруе.

В один из дней, на ночь глядя, королева приехала в Тульчин. Графиня Потоцкая велела украсить лестницу редчайшими цветами. Апартаменты освещали гигантские канделябры из позолоченной бронзы. Каролина призналась: «Мне хочется вскрикивать от восторга, но я боюсь, что меня примут за парвеню». После нескольких совершенно фееричных дней королева продолжила путешествие. (К февралю она добралась до Вены и тихо скончалась там некоторое время спустя.)

В начале 1814 года русская армия форсировала Рейн. Произведенный в генерал-майоры Леон де Рошешуар, участвовавший в сражениях при Лютцене, Дрездене, Кульме и Лейпциге, вступил во Францию, где не был десять лет. Людовик XVHI призвал соотечественников приветствовать участников коалиции против Наполеона. Но торжествовать было еще рано: Луи де Рошешуар, старший брат Леона, с которым он разделял многочисленные испытания, был убит 29 января 1814 года в сражении при Бриенн-ле-Шато, в котором Наполеон разбил прусского генерала Блюхера. С 10 по 14 февраля, в ходе «шестидневной войны», император французов в четырех сражениях разгромил русские корпуса Олсуфьева, Остен-Сакена и Капцевича, прусские бригаду Норка и корпус Клейста, и лишь наступление на Париж австрийского фельдмаршала Шварценберга спасло армию Блюхера от полного уничтожения. Редкие победы одерживал только британский фельдмаршал Веллингтон, взявший, в частности, Бордо 12 марта. Но 21 марта австрийцы вошли в Лион, а через четыре дня союзники победили в сражении при Фер-Шампенуазе; всей кавалерией там командовал генерал Ланжерон.