Дюбуа - [17]
«Джентльменское» соглашение республиканцев и демократов было выполнено. Демократы согласились признать Хейса президентам, а в апреле 1877 года федеральные войска по приказу президента Хейса покинули Южную Каролину и Луизиану. Власть плантаторов-демократов утвердилась во всех южных штатах.
Так был установлен на Юге режим политического, экономического, общественного неравенства негров с судами Линча, жесточайшей сегрегацией негров, бесправием белой бедноты и другими атрибутами полного господства реакции, многие из которых не претерпели существенного изменения и в наши дни, спустя почти столетие после тех событий.
О жесточайшем терроре на Юге против негров было хорошо известно в северных штатах, Дюбуа знал, что он ехал в рассадник расизма, в район жесточайшей эксплуатации и культурной деградации. Но ничто не могло испортить его приподнятого настроения, начиналась новая жизнь, будущее было неизвестным, немного тревожным, но уже была четкая и ясная цель в жизни, что прибавляло энергии, вселяло уверенность в свои силы.
Шестнадцать-семнадцать лет — возраст, когда, как правило, мало кто имеет четкое, ясное представление о своих планах, о будущем. Дюбуа был не столь уж распространенным исключением из этого правила. В пятнадцать лет он уже собирал и аннотировал свои бумаги. Тогда же он начал работать местным корреспондентом «Нью-Йорк глоб», негритянской газеты северо-востока страны. Уильям был, пожалуй, самым молодым корреспондентом этой газеты, но равного ему по образованности и большому интересу к этой работе не было во всей округе. Уже в первых корреспонденциях Дюбуа проявилось его критическое отношение ко многим сторонам окружавшего его мира. В его сообщениях проскальзывают критические нотки в адрес африканской методистской епископальной церкви.
Юный корреспондент высказывал сожаление по поводу того, что среди «нашего народа» нет бизнесменов. В другой корреспонденции он советовал «тем, кто хочет пополнить свои библиотеки, прежде чем делать это, проконсультироваться с корреспондентом «Нью-Йорк глоб». Он горячо поддерживал как «наилучшее начинание» стремление создать для негров литературное общество. Дюбуа порицал «очередной спор» в негритянской церкви в местечке Ли как «шокирующую сцену», призывал негров бороться с продажей спиртных напитков. Негритянского корреспондента тревожило то, что многие негры не посещают городское собрание, он упрекал своих читателей-негров в том, что они проявляют слишком незначительный интерес к политике, к борьбе за свои требования.
Практически ничто не ускользало от внимания дотошного корреспондента, проявлявшего живейший интерес к самым различным областям жизни негритянского народа.
Можно с полным основанием говорить о том, что к моменту окончания средней школы Дюбуа был уже человеком с достаточно широким жизненным кругозором, имел довольно твердые взгляды на многие важные жизненные вопросы.
Собрав свои немногочисленные пожитки, Уильям поехал в Нашвилл поступать в Университет Фиска. Само путешествие на Юг уже было крупным событием для семнадцатилетнего юноши. Дюбуа прожил почти безвыездно всю свою жизнь в Грейт-Баррингтоне, и эта длительная поездка вызывала у него живейший интерес. До поездки на Юг Дюбуа только однажды совершил небольшое путешествие, которое запомнилось ему на всю жизнь. Это было в 1883 году, когда жена деда пригласила Уильяма приехать к ним в Нью-Бедфорд. Проехав довольно значительное расстояние по железной дороге, побывав в Бриджпорте, в столице Коннектикута Хартфорде, в Провиденсе, Уильям Дюбуа уже тогда почувствовал страсть к путешествиям, сохранившуюся у него на всю жизнь.
И когда он отправлялся на Юг, то предвкушал огромное удовольствие от посещения новых городов, от знакомств с новыми людьми, от созерцания красот природы. По железной дороге Дюбуа доехал до Нью-Йорка, проплыл на пароме вверх по Гудзону, пересел на Большую Центральную железную дорогу и доехал до южных штатов. Таков был путь, приведший молодого Дюбуа в новый для него мир.
«Я пришел в восторг, — писал Дюбуа, — очутившись среди множества таких же, как я, цветных, но с такими разнообразными и необычными оттенками кожи, цветных, каких прежде я редко видел. Я почувствовал, что связан с этими людьми нерушимыми, вечными узами, и был взволнован… Я самозабвенно окунулся в этот новый мир. Я перестал быть просто американцем, у меня появились новые узы и привязанности: здесь я сильнее, чем раньше, почувствовал себя сыном негритянского народа».
Перед семнадцатилетним юношей открылись новые возможности, и главное — начиналась настоящая учеба, начало пути в большую науку. Дюбуа был молод, энергичен, горел желанием как можно скорее познать то новое окружение, частью которого он становился. Биограф Дюбуа Френсис Бродерик нарисовал такой портрет Уильяма Дюбуа, поступившего в Университет Фиска: «Семнадцати лет от роду, стройного телосложения, с красивой бронзовой кожей, темными волосами, отточенными чертами лица. Он быстро двигался и говорил — молодой человек в порыве».
Дюбуа блестяще выдержал приемные испытания. Более того, благодаря глубоким знаниям его сразу приняли на второй курс, что было неслыханным фактом, особенно потому, что он был на пять-десять лет моложе своих однокурсников. Уже на первом экзамене Дюбуа продемонстрировал прекрасное знание английского языка, заняв второе место после одной студентки, дочери белого, преподавателя немецкого языка.
