Дю Геклен - [3]

Шрифт
Интервал

. Другой пример: согласно Кювелье, посвящение Дю Геклена в рыцари произошло в 1357 году, после осады Ренна и обряд выполнил сам Карл де Блуа. Другая традиция, появилась в XVI веке благодаря Бертрану д'Аржантре: утверждавшему, что Бертран был посвящен в рыцари пикардийским рыцарем Элестром дез Маресом в 1354 году в замке Монмуран. Жан-Клод Фокон рассматривает обе эти гипотезы и делает вывод в пользу Кювелье[7].

Использование Кювелье создает очевидную практическую проблему, связанную с текстом и языком. Сохранилось восемь рукописей поэмы разной длины, с более или менее значительными изменениями[8]. Мы будем опираться на версию Национальной библиотеки. Но этот текст, написанный на среднефранцузском языке XIV века, с архаичными чертами и старыми формами, с отрывками на пикардском диалекте, почти непонятен современному читателю. Поэтому мы систематически модернизировали цитируемые стихотворные отрывки, сохраняя их смысл. Для других хроник, в частности, для хроники Фруассара, которую легче понять, мы сохранили первоначальный вид, в котором она была издана J.A.C. Buchon в 1837 году.

Дю Геклен, конечно же, появляется в других хрониках XIV и начала XV веков, что позволяет перепроверить эти источники, которые слишком часто расходятся или даже противоречат друг другу. Это Chronique normande (Нормандская хроника), написанная между 1368 и 1372 годами знатным капитаном на службе королей династии Валуа, Vie du Prince Noir (Жизнь Черного принца), английский источник, связанный с герольдом Чандосом, свидетелем событий, Grandes Chroniques de France (Chroniques de Jean II et de Charles V par Pierre d'Orge-mont), (Большие французские хроники, Хроники Иоанна II и Карла V Пьера д'Оржемона), Chronique catalane (Каталонская хроника) Педро IV Арагонского, Chroniques des rois de Castille (Хроники королей Кастилии) Педро Лопеса де Айяла, Chronique du bon duc Louis de Bourbon (Хроника доброго герцога Людовика де Бурбона) Кабаре д'Орвиля, Livre des fais et bonne meurs du sage roy Charles V (Книга дел и добрых нравов мудрого короля Карла V) Кристины Пизанской, Chronique de Saint-Brieuc (Хроника Сен-Бриё), Chronique anonyme de Du Guesclin (Анонимная Хроника Дю Геклена), Chronique du Mont-Saint-Michel (Хроника Мон-Сен-Мишель), Le Livre du bon Jehan duc de Bretagne de (Книга доброго Иоанна герцога де Бретани) Гийома де Сент-Андре и др. Их полный список приведен в библиографии. В этом ансамбле Фруассар, с его известными достоинствами и недостатками, очевидно, незаменим, при условии, что его высказывания будут постоянно проверяться. Наконец, есть официальные неопровержимые документы, которые подтверждают или опровергают хроники, и которые обеспечивают более прочную основу для понимания. Эти письма и указы, большинство из которых хранятся в Национальном архиве, и часто публиковались: в XVII веке — Полем дю Шатле, в XVIII веке — Пьером Морис де Бобуа, в XIX веке — Шаррьером и Бераром. Мы воспроизводим некоторые из них в конце книги, чтобы дать представление об этом виде административной литературы, которая была столь же утомительной для чтения в XIV веке, как и сегодня.

На первый взгляд, недостатка в документах нет. Однако все они очень сухи и скудны, и оставляют много неясностей. Отдельные эрудиты не преминут оспорить конкретную дату, конкретное место, конкретное дело, возможно, с полным основанием, такова их роль. Будем надеяться, что мы сохраним чувство меры.


Глава I.

Бретань, около 1320 г.


Дю Геклен был современником того катастрофического периода европейской истории, который называется XIV веком. Ему, прирожденному воину исполнилось двадцать лет, когда началась Столетняя война, без которой он был бы никем. Он также пережил Черную смерть и ее рецидивы, а также несколько случаев масштабного голода и климатических катастроф, которые сделали позднее Средневековье зловещим временем.

1320–1380 годы были переходным периодом в Западной Европе. Ценности классического Средневековья дали трещину, в то время как ценности современного мира все еще оставались лишь очень смутными и невнятными тенденциями. Начиналось рождение современности, но XIV век ощущал лишь боль этого рождения, не представляя, каким будет новый мир. Это был смутный период, экстравагантный во многих отношениях, время перехода и, следовательно, дисбаланса, контрастов и противоречий. Это также было увлекательное время, с романтическими порывами, которые так нравились историкам XIX века. Благодаря им из архивов было извлечено множество фактов, но из-за них же интерпретация этих фактов часто была искажена. Эти энтузиасты, Мишле, Лависс и Ла Бордери, переосмыслили XIV век через современные им представления, отмеченные национализмом, религиозными и светскими распрями.

Дю Геклен был противоречивой личностью, которая являлась одновременно продуктом и свидетелем своего времени и места действия. В течение примерно сорока лет его полем деятельности была небольшая часть территории восточной Бретани, которую он практически никогда не покидал, — что, примерно соответствует бассейну реки Ренн, от залива Мон-Сен-Мишель до среднего Вилена.


Еще от автора Жорж Минуа
Бланка Кастильская

"Бланка Кастильская, мать Людовика Святого": именно такой упрощенный образ сохранила коллективная память об этой королеве XIII века, забыв, что она была женщиной-правительницей с исключительной судьбой, как и ее бабушка, Элеонора Аквитанская. Бланка, дочь короля Альфонсо VIII Кастильского и Элеоноры Английской, родилась в 1188 году, в возрасте двенадцати лет вышла замуж за французского принца Людовика и получила политическое образование при дворе своего грозного свекра Филиппа II Августа. Она стала королевой в 1223 году, матерью двенадцати детей, овдовела в возрасте тридцати восьми лет после смерти своего мужа Людовика VIII и стала регентом королевства от имени своего юного сына Людовика IX.


Дьявол

Фигура дьявола на протяжении столетий занимает свое особое место в духовном мировосприятии человека. В работе предлагается исследование зарождения и исторической эволюции этого феномена в соотнесении с социальными, религиозными и культурными последствиями. Колдовство и экзорцизм, громкие процессы над ведьмами с обязательными пытками и эротическим подтекстом — непременные атрибуты данного явления. Попытки осмысления современной роли сатанизма, его психологическая и социологическая интерпретация завершают исследование.


Рекомендуем почитать
Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.


Пугачев

Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.