Дыхание Смерти - [28]

Удар о камень оглушил атланта. Пальцы разжались, и топор со звоном скатился по крутой лестнице вниз. И в тот же миг тьма беспамятства, более плотная, чем темнота Призрачной Башни, поглотила его и погасила боль.

* * *

Кулл с трудом разлепил ресницы, слипшиеся от крови, и подумал, что после этого похода у него прибавится шрамов гораздо больше, чем после стычки с туранийцами. Имело ли это какое-нибудь значение?

Варвар не имел ни малейшего понятия, где находится и может ли двигаться. Свет изменился, став из зеленого красноватым. Кулл попытался встать, но что-то держало его. «Что-то» было холодным и тяжелым. И весьма похожим на цепи. Кулл был прикован к стене. Топора при нем не было.

В центре пещеры возвышался черный, закопченный треножник с огромной чашей — полусферой такой же черной и закопченной. Вся видимая Куллу поверхность чаши была испещрена какими-то знаками, которые словно бы проступали из-под толстых слоев сажи и окалины.

В самой чаше плавилась красно-бурая масса, она время от времени порывалась маслянисто поблескивающими пузырями, которые затем взрывались с мерзким бульканьем, извергая клубы зловонного пара. Очаг под треножником был выложен крупными белыми камнями, острые края которых говорили, что некогда они составляли одно целое, а теперь, раздробленные безжалостной и нечеловеческой силой, прижаты один к другому, но уже не властные соединиться вновь.

Треножник с чашей, покрытые грязью и копотью, теперь вызвали у Кулла здоровое любопытство, ведь огня в очаге не было. Вместо этого в центре круга, очерченного острозубыми каменными осколками, чернел провал, по всему видно глубокий.

«В самую преисподнюю, не иначе», — мелькнуло в голове атланта. Это предположение подтверждалось еще и тем, что откуда-то снизу долетали отблески чудовищно громадного кострища, всполохи которого отражались на отполированных неведомым доселе жаром стенках тянущегося вниз узкого жерла-топки. То и дело над ним взметывались фонтанчики искр, беззвучно гасших на лету.

Над самим котлом-чашей на длинной с массивными звеньями цепи, конец которой уходил куда-то ввысь и терялся в густой черноте под сводами пещеры, куда не могли уже дотянуться всполохи подземного пламени, висел матовый, точно из белого хрусталя, шар. Внутри этого шара тоже происходила какая-то странная подозрительная работа: что-то непонятное клубилось там, то сворачиваясь кольцами, то взвиваясь протуберанцами. Движение это точно находилось в строгом согласии со зловещей игрой света и тьмы на стенах самой пещеры. Сполохи подземного пламени выхватывали из мрака то одну стену из грубо обработанного камня, то другую, то сразу обе облизывал узкий, как жало, язык багрового света. От этого вся пещера кажется бездонным ущельем меж высоченных, скребущих небо, скал, и не к каменному своду крепится цепь шара, а к самому небесному своду.

Чуть в стороне от жертвенника, ближе к стене, виднелся стол, почти скрытый под грудой свитков, часть из которых лежала на нем аккуратными рядами, а по большей части валявшихся в беспорядке как на самом столе, так и под ним. Зеленоватый свет, к которому Кулл начинал привыкать, здесь освещал только нишу в самом дальнем от варвара конце пещеры мага. Ниша была отгорожена от всего остального пространства решеткой с частыми прутьями, больше походившими на ветви драконова дерева.

Череп на этот раз освещал то, что могло бы привидеться только в кошмаре. Скорее всего, это кошмар и был, потому что наяву, Кулл знал это точно, его бы вывернуло наизнанку от мерзости, которую он увидел… А сейчас ничего, даже не тошнило.

В большой клетке сидело создание, которое могло бы быть крысой… Крыс здесь хватало… всяких… Наверное, были и такие. Мохнатое туловище покоилось на шести паучьих лапах, а длинная мордочка с умными черными глазками оканчивалась Волосатым белым хоботком с тонкой иглой жала. Зато хвост был точно такой, как надо, — голый и розовый. Кулл почувствовал, что его все-таки мутит, и отвернулся, но тут же пожалел об этом. Из клетки напротив на него внимательно глядело чудовище, похожее на питона, но с головой маленькой симпатичной обезьянки. Чудовище смотрело на него с печальным сочувствием, словно пыталось что-то сказать, и Кулл испытал настоящее потрясение, когда понял, что оба эти уродца — разумны.

По сторонам от Кулла в самую каменную плоть стен были всажены толстенные кольца из витого железа, на этих уродливых выростах безвольно и безучастно висели обрывки цепей, некоторые куски, рассыпающиеся в прах, валялись беспорядочной грудой тут же рядом. Их густым слоем покрывала мохнатая вездесущая пыль. Черный пол пещеры тоже местами скрывали серые пласты, нанесенные временем.

Так сначала показалось Куллу, но, приглядевшись внимательно, он понял, что видит на полу искусное изображение свернутого кольцами гигантского змея, изготовившегося к броску. Его огромная голова упиралась в острые обломки камней вокруг черного устья жерла, и теперь они казались ядовитыми зубами мерзкой твари. В пещере стоял тошнотворно сладкий запах тления — по всей видимости, исходил он от жуткого варева в котле.