Дыхание скандала - [19]

Антигона снова взглянула на шторы, но там не было ничего, ни движения, ни единого признака, что за ними прячется столь красивый, очаровательный и веселый джентльмен, как Уилл Джеллико. Ни единого подтверждения, что она не выдумала этого человека, только чтобы успокоить тихую ноющую тоску. Тоску, которая заполняла ее дни и черными одинокими ночами выклевывала внутри пустоту.

Все это вызвало у нее ощущение, будто весь остальной мир кружится вокруг нее.

И под этим безумием таился странный, не дающий покоя гнев, который наполнял ее до краев, пока она не утонула в нем. Пока не почувствовала, что борется и брыкается, пытаясь выбраться на поверхность и глотнуть воздуха. Пока ее не перестало заботить, кого или что она может задеть в своей борьбе. Пока ей не захотелось поступить с их хитроумными планами на будущее точно так же, как поступили с ней.

— Я покончила с балом, сэр. Можете сказать моей матери, где она может найти меня, когда он завершится. Желаю вам доброй ночи.

Антигона прислушивалась так же внимательно, как с другой стороны двери прислушивался лорд Олдридж — она была в этом уверена, — и думала о том, что может произойти, о способах, которыми он мог заставить ее открыть дверь. У леди Баррингтон определенно есть ключ, или у ее дворецкого. Или мама может послать кого-то сказать, что Кассандра в бедственном положении.

Ох, как больно — словно копье нашло щель в ее доспехах — сознавать, что она оставила сестру, которую обещала оберегать и поддерживать. Сестру, которая волновалась из-за светских требований и последствий губительного поведения Антигоны.

Но лорд Олдридж покончил с ее чувством вины.

— Поступайте как знаете, — проворчал он как обиженный ребенок, хотя недавно сам обвинял ее в ребячливости. — Можете оставаться здесь, сколько пожелаете, меня это не волнует. — Его сердитые шаги наконец стихли в коридоре.

— Отлично. — Уилл Джеллико с озорной улыбкой появился из укрытия. — Это было поучительно.

— Поучительно? Не могу представить чем.

Джеллико кивком указал на дверь.

— Кто это был?

— Никто.

Джеллико ничего не сказал, но покачав головой, снова молча задал вопрос. Его проницательные глаза вернулись к Антигоне. Как же она раньше не заметила, какие они синие? Той чудесной, чистой синевы, как небо в летний день.

— Это всего лишь лорд Олдридж.

— Кто такой этот лорд Олдридж?

Антигона небрежно пожала плечами. Действительно, кто он такой?

— Лорд. Сварливый старый аристократ, — беспечно ответила она.

Но Джеллико, при всем его шарме и веселом нраве, оказался куда более сообразительным и проницательным, чем она думала.

— Я знаком с этой породой. Но я имел в виду другое. Кто он вам?

Антигона сделала вдох, поглубже набирая воздух. Она подняла голову и посмотрела Джеллико в глаза.

— Никто. Он мне никто.

Это заявление — величина его правды и лжи — забрало весь воздух из ее легких, оставив бездыханной, лишив всяких мыслей. Антигона так хотела, чтобы ее слова были правдой. Она так хотела избавиться от лорда Олдриджа и его фальшивых притязаний.

И перед ней прекрасный способ. Красивый, беззаботный джентльмен с теплыми смеющимися глазами. Ей всего только и нужно — выйти из библиотеки с ним под руку, глядя на него так, как он сейчас смотрит на нее — с теплотой и интимностью, — и пойдут новые слухи. Можно и вовсе не выходить. Даже лучше, если она просто отопрет дверь и продолжит их чудесный разговор, позволив кому угодно застать их в уютной обстановке, и ее отношениям с лордом Олдриджем мгновенно придет конец.

Но тогда им с сестрой и матерью придется вернуться к тому, с чего они начали: в холодный дом без денег и без всяких перспектив на будущее. Касси будет страдать. К тому же грешно столь корыстно использовать такого чудесного молодого джентльмена, как Джеллико. Антигоне следовало бы извиниться за саму мысль втянуть его в свой печальный спектакль.

— Простите, что вам пришлось прятаться. И простите, что я попросила об этом. Вряд ли это достойно человека вашего положения.

— Я морской офицер, Престон. У меня совсем другие понятия о достоинстве, чем у светского общества. И вы не заставляли меня делать что-то против моей воли. У меня не больше желания быть пойманным попивающим коньяк с молодой леди, чем у вас — попасться с безработным младшим сыном.

— Да, — ответила Антигона, хотя Джеллико понятия не имел, чего она на самом деле хочет. Она и сама вряд ли знала это, ее мысли превратились в противоречивую путаницу.

— Полагаю, мне лучше уйти. Пока кто-нибудь — ваша матушка или этот ужасный таран, леди Баррингтон — не явится сюда, и я буду вынужден изучать расположение окон. — Он произнес последние слова так, будто смаковал кусок вкусного пирога.

— Хотите выбраться через окно? Тут слишком высоко.

Он одарил ее ослепительной улыбкой.

— Не для меня.

— Вы, должно быть, шутите, Джеллико. Послушайте меня, я не раз вылезала из окон — под окнами моей спальни растет старый тис, — сейчас идет проливной дождь, и камни скользкие. Вы сломаете себе шею. Или по меньшей мере ногу.

— Я не сломаю ни ногу, ни шею, Престон, потому что собираюсь выйти через дверь, как подобает моему достойному положению. Но даже если бы я вышел в окно в проливной дождь, со мной все было бы в полном порядке, уверяю вас. Одно из преимуществ службы на флоте в том, что я давно избавился от страха высоты. Или от боязни промокнуть под дождем. И кроме того, если я повисну во весь свой рост шесть футов четыре дюйма, то до земли останется всего несколько футов.