Дьявол всегда здесь - [55]

Миг он смотрел мимо, подыскивая подходящий ответ.

– Да они, подозреваю, просто завидуют, – сказал он. – Зависть пробуждает худшее в людях, особенно в неокрепших юных душах.

– Нет, сомневаюсь, что они завидуют.

– Сколько тебе, Ленора?

– Почти семнадцать.

– Помню себя в этом возрасте, – сказал он. – Вот он я, преисполненный верой, и все вокруг подкалывают день и ночь. Ужас, какие только мысли не посещали голову.

Она кивнула и села на скамью на другой стороне прохода.

– И что же вы сделали?

Он пропустил мимо ушей вопрос, будто бы погрузившись в мысли.

– Да, тяжелое было время, – сказал он наконец с долгим вздохом. – Слава богу, оно закончилось, – тут он опять улыбнулся. – Ты никуда не торопишься в следующие пару часов?

– Нет, не очень, – сказала она.

Тигардин встал, взял ее за руку.

– Что ж, пожалуй, тогда нам с тобой пора прокатиться.

Двадцать минут спустя они припарковались на старом проселке, который Престон приглядел еще с самого прибытия в Коул-Крик. Когда-то тот вел на сенокос где-то в миле от большой дороги, но теперь все здесь заросло джонсоновой травой и чапыжником. За последние две недели он видел здесь только свои колеи. Самое то, чтобы безнаказанно возить девушек. Заглушил машину, помолился, потом положил теплую мясистую ладонь Леноре на колено и сказал ей то, что она хотела слышать. Черт, все равно они хотят слышать примерно одно и то же, даже те, у кого только Иисус в голове. Он бы и хотел, чтобы она покобенилась побольше, но с ней оказалось настолько просто, насколько он и предвидел. Однако несмотря на простоту и богатый опыт в этом деле, все время, пока Престон ее раздевал, он слышал каждую пташку, каждое насекомое, каждого зверя в лесах как будто на целые мили вокруг. В первый раз с новенькой всегда было так.

Когда Престон закончил, поднял с пола ее серые поношенные трусики. Вытер с себя кровь и отдал девушке. Прихлопнул муху, жужжащую у паха, потом натянул коричневые брюки и застегнул белую рубашку, наблюдая, как она пытается влезть обратно в длинное платье.

– Ты же никому не расскажешь? – спросил он. Он уже жалел, что не остался дома читать учебник по психологии, а может, даже попробовать подстричь траву газонокосилкой – ее Альберт прислал после того, как Синтия наступила на черного полоза, свернувшегося перед туалетом. К сожалению, Престон был не из тех, кому легко дается физический труд. Одна мысль о том, чтобы толкать эту газонокосилку по каменистому двору, вызывала легкое головокружение.

– Нет, – сказала она. – Ни за что. Обещаю.

– Это хорошо. Кое-кто может не так понять. И я искренне верю, что отношения прихожанина со священником должны оставаться личными.

– А вы говорили по правде? – спросила она робко. Он попытался вспомнить, какой бред ей впари-вал.

– Ну конечно же, – у него пересохло в горле. Может, съездить до Льюисберга и хлопнуть холодного пивка за то, что вскрыл очередную девственницу? – Когда мы закончим, – пообещал он, – мальчишки в школе глаз от тебя не смогут отвести. Некоторым девочкам просто приходится помочь расцвести, вот и все. Но я же вижу, ты из тех, кто с возрастом становится только красивее. Благодари за это Господа. Да уж, впереди вас ждет славное будущее, мисс Ленора Лаферти.

35

В конце мая Эрвин вместе с девятью другими старшеклассниками окончил старшую школу Коул-Крика. В следующий понедельник пошел на работу в бригаду строителей, которые клали новый асфальт на участке шоссе 60 округа Гринбрайер. Туда его устроил сосед из-за бугра, Клиффорд Бейкер. До войны они вместе с отцом Эрвина наводили шороху в округе, и Бейкер решил, что парень заслуживает шанса не меньше других. Платили хорошо, почти по ставке профсоюза, и, хотя Эрвина назначили рабочим – эта должность считалась в бригаде самой тяжелой, – Ирскелл гонял его на грядках за домом куда хуже. Когда Эрвин получил первый чек, тут же взял у Слот-Машины два литра хорошего виски для старика, заказал Эмме по каталогу «Сирс» круглую стиральную машину, а в «Мэйфейре» – самом дорогом магазине на три округа – купил Леноре новое платье для походов в церковь.

Пока девочка примеряла платье, Эмма сказала:

– Господи, я и не замечала, ты ведь округляешься на глазах! – Ленора повернулась к зеркалу и улыбнулась. Она всю жизнь была плоской – ни бедер, ни груди. Прошлой зимой кто-то приклеил к ее шкафчику фотографию из журнала «Лайф» с грудой жертв концентрационных лагерей, подписал ручкой «Ленора Лаферти» и добавил стрелочку к третьему трупу слева. Если бы не Эрвин, она бы даже не подумала снять фотографию. Но вот она наконец выглядит как женщина – прямо как обещал преподобный Тигардин. Теперь она встречалась с ним три, четыре, иногда пять дней в неделю. Каждый раз после этого ей было нехорошо на душе, но она не могла отказать. Впервые осознала, каким же могущественным может быть грех. Неудивительно, что людям так трудно попасть в рай. Каждую встречу Престон хотел попробовать что-то новое. Вчера принес помаду жены.

– Знаю, это глупости, особенно при том, чем мы занимаемся, – сказала она робко, – но мне кажется, что женщинам нельзя краситься. Вы же не сердитесь?