Дьявол - [155]

Хотя агуацил со своими помощниками ускакал, большая часть разношерстной толпы осталась, обступив клетку вплотную и прижавшись к железным прутьям. Рори и его судьба обсуждались на испанском, французском, итальянском и хауса. В него тыкали белыми, коричневыми и черными пальцами, сквозь решетку протягивались руки, хватали его и рвали на нем одежду, пока он не нашел спасения в самом центре клетки. Тут начался обстрел. Какой-то мальчишка с переспелым плодом манго оказался первым, и его мишень была достаточно хорошей, хотя и защищенной железными прутьями, — в общем, фрукт попал Рори в висок. Гоготом, грубым смехом была встречена эта мальчишеская выходка, вдохновившая на поиски метательных снарядов других представителей толпы, и вскоре Рори превратился в мишень для огневого вала из гнилых плодов — подорожника, манго, авокадо, гуавы — вперемешку с гнилыми яйцами, раскисшей капустой и всевозможными разлагающимися овощами. Рори стоял лицом к своим мучителям сначала с одной стороны, потом с другой, безуспешно пытаясь увертываться от летящих снарядов. Признав в конце концов свое поражение, он сел в углу клетки и закрыл голову руками. Струйка теплой жидкости стала просачиваться сквозь материал его жакета и сбегать вниз по коже. Рори обернулся и увидел ухмыляющегося негра, который, опершись о клетку, спустил штаны и мочился на него. Взрыв улюлюканья приветствовал это поползновение, и тут же из желающих помочиться на него стала выстраиваться очередь. Как загнанный зверь, Рори уполз в центр клетки и упал там, глух и нем к ревущей толпе. Солнце палило его, вокруг стояли клубы удушающей пыли, сок гнилых плодов засох на его коже, а одежда источала запах мочи. Он умирал от жажды, изможденный бессонной ночью и мучительными манипуляциями Тио Карло. Расстроенный несбывшимися вожделениями относительно Мэри, ввергнутый в скорбь ее смертью, совершенно беспомощный, измученный, грязный и заброшенный, он готов был с радостью принять смерть.

Облака, пышные кучевые облака, стали собираться в голубизне чистого неба, проплывая по нему, как неуклюжие галеоны с белыми парусами. Двигаясь величаво, они закрыли солнце. Их белая свежесть сменилась отвратительной серостью и предвестием дождя. Этого было вполне достаточно, чтобы мучители Рори разошлись. Упали первые большие и жирные капли, и он остался один в посеревшем мире, слыша лишь шум дождя и шелест пальмовых крон. Потоки ливня пролились на Рори и принесли с собой некоторое облегчение. Он открыл рот, стараясь как можно больше захватить и проглотить влаги, затем подставил ладони и стал жадно пить. Ливень смыл грязь с его лица и одежд и охладил жар его тела.

Но по мере того как гроза усиливалась, дождь стал хлестать его по лицу, как кнут из грубой кожи. Одежда его превратилась в мокрое месиво, и если раньше он страдал от жары, то теперь ему было холодно и его трясло в лихорадочном ознобе. Но, по крайней мере, была вода для его пересохшей глотки. Он снял пиджак и выжал его, подставив под струю рот. Без пиджака Рори ощутил, как ливень хлещет по тонкой ткани рубашки. Не в силах больше держаться на ногах, он опустился на колени в липкую грязь между нижними прутьями клетки и при очередном порыве упал на живот, распростав руки в стороны.

Постепенно бушующая гроза стала успокаиваться, порывы ветра приносили все меньше и меньше дождя, наконец и они прекратились, и Рори почувствовал тепло на спине. Вновь светило солнце, и от его одежды поднимался пар, так что ему снова захотелось поежиться под дождем.

Прошло несколько часов. Тишина была нарушена цоканьем лошадиных копыт и стуком колес экипажа, остановившегося поблизости. Рори услышал голоса. Один из них был женским с налетом образованности, который показался ему знакомым. Другой голос был мужским, визгливым, скучающим и раздраженным. Похоже, они о чем-то спорили.

— Говорю тебе, он убийца, моя дорогая, — говорил мужской голос.

— Ну, ну, неужели, сэр Бэзил? — спросил женский голос. — Где же наше хваленое английское правосудие, гласящее, что человек невиновен до тех пор, пока не будет доказана его вина? Что ж, пусть этот человек — убийца, как ты говоришь, но это же еще не доказано. Кроме того, он англичанин и, если не ошибаюсь, титулованный. Какой пример ты подаешь негритосам, обращаясь с ним, как с животным, у них на глазах.

Рори посмотрел сквозь решетку в направлении голосов. Леди Мэри с мужчиной, должно быть губернатором, сидели в коляске, окрашенной и украшенной хоть и грубовато, но так, чтобы она походила на государственный экипаж. Белая рука леди Мэри указывала на Рори через открытое окно коляски.

— Позволь им хоть раз кинуть отбросами в белого человека, и им взбредет в голову, что они могут кидаться тухлыми яйцами в тебя или меня. Ты должен показать им их место. Нельзя допускать, чтобы с белым человеком, англичанином, обращались с таким непочтением. Они перестанут испытывать благоговейный трепет перед нами, и все мы окажемся с перерезанными глотками, как французы на Гаити, если ты позволишь что-нибудь подобное.

В голосе мужчины звучало терпение, как будто он давно привык слушать ее тирады.