— Он хочет сказать, что она очень похожа на меня, на ту, какой я была в то время. Удивительно, как семейное сходство перепрыгивает через поколение. Энн, ее мать, ничуть на меня не похожа, а в Мэг сразу видно сходство.
Мы медленно и осторожно прокрались на верхний этаж. Нас оглушила какая-то дурацкая барабанная поп-музыка. Мы подобрались к самой двери и по очереди заглянули в щель. Я увидел молоденькую девушку в черном свитере и выцветших джинсах: она весело выделывала антраша перед проигрывателем. Белокурая, вся в коротких кудряшках, невысокого роста, с довольно решительным лицом, она была необыкновенно привлекательна. Нас она не заметила и выделывала свои антраша в каком-то другом, куда более счастливом мире, может быть, на иной планете. Мы тихонько сползли вниз, ощущая на спине груз тысячелетий.
— Да, — сказал Хернкасл, когда снова можно было говорить. — Вот вам Нэнси, такой она была. Все повторяется.
— Только платье и музыка переменились, — откликнулась его жена, и что-то похожее на вздох вырвалось из ее уст.
Я почувствовал, что не должен молчать:
— Платье и музыка всегда меняются, верно?
Без сомнения, я мог бы сказать что-нибудь более мудрое или остроумное; но хватит, пора уже кончать нашу повесть.
