Дядя Фред весенней порой - [22]

– Правильно. Потому я и говорил о затруднении. Однако жить он будет не в замке. Герцог приказал остановиться в «Гербе Эмсвортов». Собственно говоря, они с Полли могут и не встретиться.

– Вряд ли.

– Да, вряд ли. Но шанс такой есть. Подтянись, дорогой Мартышка. Пой, как поют птицы: «Твит-тьюит-тью-ит…»

– Я пойду лягу.

– Что ж, иди отдохни.

– Хорошенький отдых!..

– Считай овец.

– Овец! Я буду считать Бакстеров и сумасшедших дядей. Ха! – И Мартышка ушел.

Лорд Икенхем взял кий и задумчиво ударил по шару. Он не все понял. Бакстеры – да, ясно. Но кто такие эти дяди?

Леди Констанс рассказывала прекрасно. Она могла тронуть словом такую аудиторию, как племянник, который не всегда понимал даже газетные шутки. Лорд Бошем следовал за ее мыслью, словно ищейка, и задолго до конца твердо знал, что в Бландингском замке кишат самозванцы, а не мыши.

– Ого! – подтвердил он это первой же репликой. – Самозванцы!

– Да, – отвечала леди Констанс.

– Ого, ого, ого! – сказал лорд Бошем, давая понять, что он сознает всю тяжесть ситуации.

Они помолчали. Судя по выражению розового лица, лорд Бошем думал.

– Значит, этот тип – тот тип, – подытожил он. – Я думал, это не тот тип, а это тот. Тот самый, чтоб его! Нет, это надо же…

Леди Констанс не любила таких речей, а сейчас тем более.

– О чем ты говоришь, Джордж? – осведомилась она.

– Ну, тип, – объяснил он, догадавшись, что она не все поняла. – Тот самый.

– О, Джордж! – вздохнула леди Констанс, не решаясь произнести суровый, но необходимый приговор. – Иногда мне кажется, что ты такой же кретин, как твой отец.

– Мошенник, – попытался снова лорд Бошем, удивляясь ее непонятливости. – Не отец, а там, в Лондоне. Да я же тебе говорил! Ну, обокрал меня.

Глаза у леди Констанс стали еще больше.

– Ты хочешь сказать…

– Хочу. Очень хочу. На станции я подумал: «Тот самый тип!» А потом передумал. Это ты мне вкручивала, что он важная шишка, психов лечит. Значит, он не шишка…

Леди Констанс схватилась за ручку кресла.

– Все ясно! – воскликнула она. – Бакстер не прав.

– Э?

– Он говорит, они хотят женить Давенпорта на этой девице. Нет! Они охотятся за моими бриллиантами. Джордж, надо что-то сделать!

– А? Что? – спросил Джордж, и леди Констанс снова ощутила, как он похож на ее брата, своего отца.

– Как это «что»? Мы должны…

– Постой, постой. Если они самозванцы, почему не вызвать полицию?

– Потому что Аларих выгонит Бакстера.

– А? Что? Куда? – поинтересовался Бошем.

Пришлось, не жалея ценного времени, все растолковать.

– А! – откликнулся лорд Бошем. – Ну, это ничего. Может, он еще где-нибудь пристроится.

– Его взяли бы куда угодно, – отвечала леди Констанс, – но он очень ценит свое нынешнее место. Словом, полицию вызвать нельзя. Мы должны…

– Вот что, – заметил лорд Бошем, – возьму-ка я свою пушку.

Леди Констанс топнула ногой. Трудно сделать это сидя, но она сделала, и так, что племянник (которого в детстве она бивала головной щеткой) решил не говорить о своем любимом ружье.

– Мы должны, – продолжала она, – нанять сыщика.

Как и брат его, Фредди Трипвуд, уехавший в Штаты, чтобы продавать собачий корм, лорд Бошем любил детективы.

– Вот это разговор! – воскликнул он. – Ты как раз одного видела.

– Я?

– Ты. Он тут жил прошлым летом.

Леди Констанс содрогнулась.

– Пилбем! – вскричала она. – Да пусть меня убьют в постели! Неужели нет других? Ты никого не знаешь?

– Я? Нет. С чего бы мне… Ах ты, знаю! Этот, который у Хореса.

– У Хореса?

Племянник ее смутился, поздно, но все же вспомнив, что Хорес просил его не выдавать.

– Не то чтоб у Хореса, – сказал он. – Так, приятель его нанимал. Что-то он делал…

– И сделал?

– Да, да, да!

– Значит, сыщик опытный?

– Очень, очень!

– Как его фамилия?

– Плум. Клод Плум.

– Ты можешь его найти?

– Посмотрим в книжке.

– Тогда иди и звони. Пусть приезжает немедленно.

– Иду, – отвечал лорд Бошем.

Глава XIII

Когда герцог призвал своего племянника Рикки, он сделал именно то, что входило в традиции гордого рода. Отец его дважды срывал колючую проволоку, отделявшую их виллу на юге Франции от поля для гольфа. Дед, обедая в клубе, ткнул носом в пышный омлет одного из членов правления. Герцоги Данстабл всегда отличались пылом, обидчивостью, мстительностью – словом, всем тем, из-за чего мы не советовали бы отказывать им в свинье.

Плечо почти не болело, и наутро герцога мучила лишь непривычная скованность. Что же до духа, все осталось по-прежнему. Глубокой ночью думал страдалец о коварстве лорда Эмсворта, думал и днем. Горечь не уходила, а с нею – и мрачная решимость.

Ко второму завтраку пришла телеграмма от Рикки, тот собирался приехать с вечера, и на следующее утро, в 10.00, герцог велел секретарю отвезти его на станцию, к «Гербу Эмсвортов», где он и встретился с плотным, рыжим, веснушчатым племянником.

Между Рикки и Хоресом не было фамильного сходства. Каждый был похож на своего отца, а у Рикки Гилпина отец славился мощной грудной клеткой циркового силача. Взглянув на сына, вы могли бы удивиться, что он пишет стихи, но поняли бы без труда, как он крушит торговцев на рынке.

Однако брутальная внешность скрывала нежную душу, и в это утро Рикки испытывал всерастворяющее умиление. Дитя могло бы играть с ним