Двум смертям не бывать - [18]

Мама посмотрела на меня взглядом, выражающим полное отсутствие всякого сочувствия. И сказала:

— Я знаю, ты ждала, что папа сегодня приедет домой, и хотела угостить его деньрожденным пирогом. Но ты помни, Жас, что ничего не бывает в жизни по плану. Ничего и никогда.

Я ей поверила. Чего я ей не сказала и во что тоже верила — папа не приехал, потому что его убили в Ираке, где «Буря в пустыне». Так мне сказала моя соседка — двенадцатилетняя дочка штаб-сержанта, которая верховодила нами за счет непревзойденного умения ругаться и драться без правил. Тамми Шобсон ловила кайф, мучая меня, если Дэйва рядом не было. Узнав, что у меня день рождения (мне исполнялось десять лет), она воспользовалась случаем и глубоко запустила когти. Потом я все детство страшилась услышать о смерти Альберта. Вопреки его долгим отлучкам. Вопреки нашим прохладным отношениям. А потом — бабах! — мама свалилась в обувном отделе «Уол-марта». Обширный инфаркт доказал раз и навсегда, что ничего не бывает в жизни по плану. Ничего и никогда.

Я запомнила этот урок, и он часто выручал меня в жизни, но сейчас судьба застала меня врасплох. Не проехав по федеральной дороге и мили, я увидела в зеркале внедорожник, примеривающийся к заднему бамперу нашего «лексуса».

— Вот это точно в план не входило, — буркнула я.

— Что именно?

Ответом на его вопрос послужил глухой стук, отдавшийся в позвоночнике.

— Какого?..

Вайль обернулся и успел увидеть, как тот же внедорожник снова нас стукнул, так смяв багажник, будто у нас вдруг вырос спойлер.

Я изо всех сил старалась удержать раненую машину между белыми линиями. Внедорожник тоже занесло, конечно, но он быстро вернулся и ударил меня в крыло, будто на аттракционе с электрическими машинками.

Это Ассан обнаружил слежку и вызвал своих, чтобы сбросить нас с хвоста?

Времени гадать не было. После очередной встречи с внедорожником задница нашей машины сильно поморщилась от его непростительной фамильярности.

— Ах ты сука!

Я вдавила педаль в пол, но скорость была только временным решением. У нас лошадей не хватило бы от него уйти, а если он попадет мне в бампер не под тем углом, я штопором уйду с дороги — как Джефф Гордон после столкновения с Тони Стюартом.

— Так, — сказал Вайль. — С меня хватит.

— И что ты решил?

— Я думаю, самое время выяснить, кто нас пытается убить.

— А мы можем это сделать и не быть убитыми?

— Вероятно.

— Тогда я «за». — В зеркале я видела летящий на нас внедорожник. Ну и ну, скорость у него потрясающая. — Держись! — крикнула я Вайлю и ударила по тормозам.

Застигнутый врасплох внедорожник вильнул, боковой панелью врезался мне в задний бампер и вылетел, вращаясь, на разделительную полосу.

От удара сработали подушки безопасности, и какое-то время мы с Вайлем пытались вернуть зрение окосевшим глазам. Пусть срабатывание подушек теперь сделали медленнее, но когда она хлопает тебе в физиономию, все равно такое чувство, будто получил по шее от робота-боксера.

Я решала про себя, в ушах у меня звенит, или же это звон в башке — признак неотвратимой отключки, когда распахнулась дверца. Выход загораживал краснолицый седобородый мужчина, нависший надо мной в синем джинсовом полукомбинезоне и водоотталкивающей куртке. Судя по виду, он мог бы перевернуть машину одной ручкой. На меня глядели щелочки распухших глаз.

— Говорят, от таких бланшей отлично помогает сырое мясо, — сочувственно посоветовала я.

— Заткни пасть, пока я тебе ее не заткнул.

Он схватил меня за руку и выдернул из машины. Я споткнулась, упала на него, почувствовав ребрами контуры вдавившегося в меня пистолета.

— Что тебе нужно?

Отлично прозвучало. Храбро.

— Ты представь себе, что ты — пятно, а я — отбеливатель.

О'кей. Может, эти ребята все-таки не на Ассана работают. Может, они просто сбежали из какой-нибудь всеми забытой и заброшенной психбольницы.

Я повернулась посмотреть, как там Вайль. К нему отнеслись очень серьезно. Он стоял среди кустиков и мусора, которые тут считались обочиной, и опирался на трость, играя в гляделки с тремя молодыми людьми лет под тридцать.

Двое держали его на расстоянии серебряными крестами. У одного из них на груди серой футболки крупными оранжевыми буквами было вышито: «ИИСУС СПАСАЕТ». Второй был в черном свитере с изображением сложенных в молитве рук, оплетенных ожерельем с привешенным серебряным колом.

Третий — пришедший, если судить по костюму-тройке, прямо с похорон — целился в Вайля из взведенного арбалета, который в других обстоятельствах вызвал бы у меня смех. Сделан на уроке труда в седьмом классе.

— И без своих колдовских штучек! — предупредил Вайля Иисус-Спаситель. — Я им сразу скажу, ты и глазом моргнуть не успеешь, как станешь дымом.

Когда Седобородый дернул меня на ту сторону машины, где стоял Вайль, у меня в мозгу вспыхнули и выключились две большие лампы. Может быть, это означает, что я позволяю себе играть с аневризмой. Но пока мои чувства еще при мне, я поняла, что Иисус-Спаситель обладает Чувствительностью, как и я. Он также должен был присутствовать при закалывании, раз знает, что от вампиров остается небольшое количество пепла и праха, когда их убивают, но в основном они превращаются в дым.