Двойной узел - [22]

— Может, вспомните фамилию? — перебил его Семакин.

— Нет, не вспомню, пожалуй. Да погоди! Я могу домой сбегать, у меня за каждый год книжки, с полным составом бригад, с выработкой — все дома лежит. Только, может, вечером? А то заговорился я с вами, а они там без меня покуривают, поди!

— Я убедительно попросил бы вас принести эти книжки безотлагательно, — тихо сказал инспектор.

Онорин внимательно взглянул на него, вдруг засуетился, затоптался, надел старую шляпу.

— Я сейчас! Быстро!

Прибежал, запыхавшись, обратно с замусоленным блокнотиком, тыкал черным ногтем:

— Вот! Ко-тыр-ло! Котырло. А звать Юра, я помню. Вы, если хотите с ним перетолковать, дуйте прямо в Днепропетровск. Он там, я знаю, никуда больше поехать не должен.

— Спасибо, дядя Костя, — сказал Семакин и обратился к майору: — Можно от вас разговор заказать?

Прямо из кабинета инспектор позвонил жене. Возбужденно закричал в трубку, уловив сквозь треск слабые токи ее голоса:

— Люська? Это ты, Люсь? Это ты, спрашиваю? Здравствуй. А это я, Михаил. Да муж твой! Поняла теперь? Ну, хорошо. Слушай, Люсь, немедленно мне вышли сто рублей. Плохо слышно, что ли? А тут вроде ничего. Сто рублей, говорю, вышли! На дорогу. Да никто меня не обворовал, с ума сошла. Надо на Украину скататься, в одно местечко. Зачем, зачем… Надо, если говорю! Да я знаю, а что делать, если надо? Ничего с этими деньгами не станет, приеду — получу. Конечно, оплатят, куда они денутся! Не на курорт еду, сама понимаешь. Нет! Только телеграфом. И срочно. Слушай адрес…

ГЛАВА IX

В управлении внутренних дел Семакину сразу выдали адрес Котырло Юрия Кузьмича, 36 лет. На всякий случай капитан решил подстраховаться. Сначала узнал и набрал номер телефона инспектора профилактики отдела милиции, на территории которого жил Котырло.

— Как же, знаем такого, — ответили, — на учете состоял, сняли мы его, правда. А что, не надо было?

— Вопрос серьезный, — сказал Семакин, — только я вряд ли на него отвечу. А вот на вашем месте ответил бы сразу. Так что вы уж себя спросите.

— Что вы лично хотите?

— У меня два вопроса. — Капитан вдруг почему-то заволновался, перешел на полушепот. — Первый: значит, как он вообще? Второй: работает где? Адрес предприятия, если возможно.

— Мужик неплохой вроде, черт его батьку знает. На меня лично он хорошее впечатление производит. Я его сам и с учета снимал, и на работу звонил, чтобы приняли, когда он освободился. Ему за то срок давали, что он парня возле кинотеатра избил, когда тот к жене его стал приставать. А пока он сидел, жена к другому ушла. Сильно переживал сначала, а теперь полгода уже, как снова женился, у его матери живут. Работает шофером в автобусном, а жена — продавцом в «Гастрономе», в бакалейном отделе. Она в положении у него, но не в декрете, я позавчера в магазин заходил, видел, работает еще. Если хотите ее увидать, я скажу, как к магазину проехать.

— Нет, пожалуй. Не хочу беспокоить. Лучше скажите, как их дом найти.

На звонок инспектора дверь открыла щуплая старушка, подслепо моргающая, седая.

— Вам кого?

— Мне бы гражданина Котырло, здесь живет, кажется?

Старушка прошла в конец коридора, приоткрыла дверь, крикнула:

— Юра! Вставай! К тебе!

В ответ послышалось:

— Бу-бу-бу… не могла сказать… бу-бу… ишачу… поспать не дадут…

Из комнаты выскочил лохматый детина, вытолкал мать из коридора, подошел к двери:

— Я Котырло. По какому вопросу?

Семакин предъявил удостоверение. Тот внимательно просмотрел, отдал.

Они прошли в комнату. Котырло сгреб с дивана одеяло с подушкой.

— Садитесь! Чем буду полезен? Вопрос попутно — корзинку собирать или нет? А то я матери скажу, она живо.

— Ну зачем так? Не надо никакой корзинки. Я ведь к вам, можно сказать, просто так пришел.

— Ах, просто та-ак! Ну, люди добрые, глядить на меня, смейтесь — милиционер ко мне в гости просто так пришел! Може, мне и горилки принести? — На лбу Котырло обозначилась недобрая складка.

— Чего вы кипятитесь? — нахмурился капитан. — Чуть на стенку не лезете.

— Полезешь тут. Как освободился — покою не дають: судимый да судимый! То участковый, то из розыска, вот как вы, лезуть, да еще на работе кадровик всю плешь переел: неи-искренний ты, Котырло, какой-то, откройся мне, може, полегчае. Тьфу! — Он развернулся и бухнул по стене кулачищем. — Щоб вы здохли!

— А ну сядь! — крикнул Семакин. — Чего тут расстукался! Я ради тебя за тыщи километров сюда примотал, а он, гляньте, какой петух! Да откуда ты можешь знать, зачем я пришел?

— А вот я и думаю, — глухо сказал Котырло, — шо я вам — бутерброд с медом, шо ли. Своих мало — аж с другой области приихалы, на Юру Котырло такого поглядеть.

— Вы не обижайтесь, Котырло. Я по важному делу приехал. Лично вы к нему отношения не имеете, я думаю. Просто кое-каких людей вы знали, так об них хочу спросить.

— Каких людей? В чем дело?

— Нас интересует личность Трушникова Геннадия Фролыча — помните? Он в колонии в вашей бригаде работал. Или числился, не знаю.

— Постой, постой. — Котырло вдруг успокоился, сел на стул, обхватил спинку. — Это вы не про Генку ли? Так бесплатный ваш номер, товарищ, помер Генка, от желудочной язвы, я точно говорю.