Молодая женщина ни на секунду не сомневалась, что Том говорит правду. Три года как разведены! Вот почему ей пришлось так долго копаться в том жутком беспорядке, что царил у Лоретты в квартире (Джулия считала, что Том тоже живет в этой квартире в Филадельфии), чтобы найти телефон и адрес Бриллиантового озера, где он отдыхал. Недаром ее охватила тревога, когда она начала разбирать вещи Лоретты и возникла уверенность, что на самом деле все далеко не так просто, как ей представлялось.
Лоретта лгала все это время. Возможно, больше самой себе. «Тяжелый период в нашей жизни, — так она оценивала ситуацию. — Но это временная разлука. Нам обоим просто необходимо пожить отдельно, нам нужна свобода. Ах, если бы я могла подарить Тому ребенка! Он всегда хотел детей, да я и сама уже давно готова стать матерью, Джули. Давно готова. Моя работа на телевидении ничего для меня не значит, я только хочу, чтобы я, Том и наш ребенок стали одной семьей. Я знаю, он тоже этого хочет. — Джулия слышала все это два месяца назад. — Мое бесплодие губит, душит наш брак. Медленно, как… как будто чьи-то руки сжимают его все сильнее и сильнее. Мы решили, что наилучший выход из положения — взять на лето тайм-аут, и, пока я буду искать суррогатную мать, Том поедет жить на озеро. Мы вдвоем разработали необходимый контракт, прежде чем он уехал. Понимаешь, мы не можем разобраться в наших отношениях, ругаемся по пустякам, а потом приходим в себя, просим друг у друга прощение, даем друг другу обещания, которые через два дня нарушаем. Несколько недель мы вместе тщательно обдумывали идею о суррогатной матери и все пункты контракта. Так что мы приняли правильное решение, временно расставшись».
Почему она лгала ей? Эта ложь так унизительна, Джулия не ожидала такого отношения к себе.
— Джулия, с тобой все в порядке? — В тихом голосе Тома звучала тревога.
Она попыталась открыть глаза и прогнать головокружение — пара глубоких вдохов и выдохов, и она снова могла контролировать себя, но желудок опять скрутило, подступила тошнота.
— Ты выглядишь ужасно, — сказал он, на его лице отразилось искреннее участие.
— Да… Я беременна, — ответила она. Джулия ждала его реакции, каждый ее мускул и нерв были напряжены до предела. Она не сомневалась в словах Лоретты насчет благополучного исхода дела, и Том должен был знать об этом. Однако ее признание не вызвало даже проблеска понимания в его глазах, но выражение его лица стало еще более участливым. Он не стал тратить время на бесполезную суету вокруг нее, а просто сказал:
— Я принесу печенья и воды и соленых чипсов. Не двигайся, хорошо? Я на минутку.
Джулия попыталась сказать что-нибудь вежливое, но он уже ушел. Она осталась сидеть, стараясь справиться с тем, что творилось у нее в животе. Это началось пять дней назад, и симптомы уже определились. Интересно, как быстро Том догадался, что ей нужно — именно соленые крекеры и чипсы. Конечно, и усталость усилила ее тошноту. Так получилось, что Джулия оказалась единственной близкой родственницей Лоретты. Друзья Лоретты сразу же отстранились, ее отец несколько лет назад уехал из этих мест, мать, тетя Джулии, умерла, когда Джулии было восемнадцать. А Шэрон, мать Джулии и тетя Лоретты… жила у своего второго мужа. Да, ее мама была счастлива в эти дни, может быть, поэтому Джулия чувствовала себя совершенно одинокой и не решалась просить у нее помощи, в которой так нуждалась. Вторым мужем ее матери стал тридцатисемилетний «вечный актер», всю жизнь ждущий свою грандиозную роль, и Шэрон Грегори, актриса, была одержима стремлением найти такую роль для него, чтобы он смог наконец осуществить свою мечту. Выходя замуж во второй раз, она взяла девичью фамилию, что позволило ей представляться посредником своего мужа, Мэтта Кэйди, избегая конфликта интересов. К тому же Шэрон не любила теперь встречаться с Джулией, двадцать три года которой напоминали ей о возрасте.
Отстраненность матери и подтолкнула Джулию уехать из Калифорнии, которая до девяти лет была ее домом, в Филадельфию. Это все способствовало ее сближению с Лореттой, хотя они не виделись более тринадцати лет. Сближению? Джулия начинала в этом сомневаться.
— Вот. — Это вернулся Том.
Он принес воду со льдом, пакет подсоленных крекеров и большой пакет необычных чипсов. Джулия тут же начала жевать соленый крекер, чувствуя, как успокаивается желудок.
— Я извиняюсь за эти чипсы, — сказал он, показывая на пакет. — К сожалению, они имеют привкус боврила.
На его лице отразилось такое искреннее раскаяние, что она чуть было не рассмеялась.
— Что такое боврил? — тихо спросила она, пробуя их. Пожалуй, они не такие уж и соленые. Чипсы не мешало бы подсолить.
— Это горячий мясной бульон, который пьют в Англии, — осторожно ответил Том, стараясь не испугать ее. — Месяц назад я ездил туда по делам и… Понимаешь, я ел это нечто вместе с моим братом Лайамом. Я выполняю своеобразную миссию: ищу самые причудливые в мире закуски, чтобы он их попробовал. — Он усмехнулся в надежде, что она тоже улыбнется. — Ему шестнадцать лет. Он приехал сюда из Филадельфии на лето.
— Ну и как, ему понравилось? — заинтересовалась Джулия.
