Двойной карамболь - [21]

Я взял чуть выше, ступил на жесткий след лавины, спущенной оборванцем. Шагах в двадцати от меня он застонал и выбрался из снега.

Короста на губе была сорвана, и кровь текла по подбородку прямо на открытую грудь. Шатаясь и волоча за собой ледоруб, он стал спускаться вниз.

К лагерю я вышел уже в темноте. Сил не было лезть в пещеру за примусом. Я сунул в рот карамельку, сбросил варнаковы ботинки, которые были почти сухими, кряхтя влез в Ленькин спальник и вытянулся, даже не застегнув вход в палатку. Только тут вспомнил о мальчишках. Где они? Что с ними?

Что бы ни случилось, до рассвета этого не узнать и помочь им невозможно. Я перевернулся на бок в стылой палатке и провалился в глубокий сон, а когда открыл глаза, чувствуя себя отдохнувшим, уже рассветало. В сумраке у полога сидела моя вчерашняя альпинистка и как ни в чем не бывало чесала гребнем пышную волну волос с седой прядью.

Гудел примус, тот самый, что был оставлен в пещере, на нем стоял котелок с водой, рядом отриконенные ботинки — один ссохшийся, другой лоснящийся от крема. И я понял, что ждет меня. Это был мой день.

— Зачем башмаки у покойника забрала? — спросил ее, кривя губы.

— Твои украли! — ответила она, укладывая волосы в прическу. И, взглянув на меня, добавила: — Тот парень, которого ты вчера сбросил с хребта! Вокруг палатки все было истоптано босыми ногами.

— Понятно! — вздохнул я. — Значит и мне выпала честь продолжить след Белого альпиниста до «голубого саркофага?!» Вместо ответа она улыбнулась одними глазами: женственными и милосердными. Теперь я знал ее настоящее имя: странно, что люди олицетворяют смерть с затхлостью морга. Хотелось задать ей несколько вопросов, но на каждый из них я уже знал ответ, а потому не стал спрашивать ни о вчерашнем, ни о сегодняшнем дне: все равно придется идти!

— Ребята застряли на той стороне хребта?! — спросил я.

— Сидят на скале, как два птенчика, — подхватила она, — голодные. Если им передать скальные крючья да немного продуктов — они спустятся вниз.

«Без меня!» — захотелось съязвить мне. Но вместо этого я растопил на примусе полпачки маргарина, оставленного мальчишками в палатке, и промазал ссохшийся ботинок.

Через полчаса, я уложил в рюкзак палатку, примус, спальник, продукты, закрепил под клапаном старую веревку. Надо было спуститься в пещерку и выдернуть два скальных крюка. Но она остановила меня, протянув те самые ржавые крючья с большими проушинами.

Я сунул их в карман, взвалил на себя рюкзак и, не прощаясь с ней, не оглядываясь, стал подниматься вверх по вчерашнему своему следу.

Остановился только возле бюста погибшего скалолаза.

— Белый альпинист любит смерть! — сказал, глядя в его каменные глаза. Протянул руку, слегка толкнул бюст в короткое обрубленное плечо. Скрипнув металлическим стержнем, соединяющим каменное тело со скалой, бюст отвернулся от меня. Сбоку он выглядел даже смущенным.

Я поднялся на хребет. Там, где был скол рухнувшего карниза, Ленька с Сеней прорубили спуск и очистили от снега скальный выступ, через который пропускали веревку. Я свесился вниз и увидел их метрах в двадцати пяти. Свистнул, они задрали головы на тонких мальчишеских шеях. И сразу стало легко, будто пропал груз, давивший с утра: стоило жить, чтобы видеть глаза людей, к которым приходишь на помощь. К тому же я понял, что Она дала мне шанс уйти.

— Белый альпинист появляется тогда, когда уходит надежда! — крикнул снизу Сеня.

Я привязал рюкзак к концу веревки и стал спускать его. «Нет, — бормотал, — я не буду испытывать старую сопревшую веревку: к ней привяжут новую, я подниму ее и спущусь к ним… А почему бы не попробовать вытянуть мальчишек наверх? Тогда зачем я спускаю рюкзак?» — Мысли лихорадочно мельтешили в голове, и я опять делал не то, что надо. Рюкзак зацепился за выступ метрах в пяти над ними.

Ленька уже стал карабкаться по стене. Я выпустил слабину веревки и поддернул ее на себя. Рюкзак сорвался, веревка напряглась, вытянулась и лопнула в трех метрах ниже меня. Сеня, как вратарь в мяч, вцепился в упавший на полку рюкзак и удержал его.

Вот и все! Истекла моя миссия на Массиве. Наверно, возле пещеры ждет Горная девица, заварившая всю эту историю. Я искал в себе ненависть к ней и не находил.

— Шаман! — закричал снизу Ленька и вытер рукавом мокрый нос.

— Хоть какие продукты у тебя есть?

Я кивнул, успокаивая их, хотя в кармане не было даже карамельки.

— Все равно жди нас в пещере, не ходи один к Дурному! Мы придем, может быть, уже завтра!

«Надо быть птицей, чтобы вернуться через сутки, — подумал я. — И даже птица обещать этого не может, потому что и она зависит от погоды».

Я выдернул из скалы последний крюк, привязал его к обрывку веревки, сбросил на полку и махнул им рукой — порядок! Теперь можно было не спеша осмотреться. Над голубой дымкой горизонта поднималось солнце. Было всего лишь утро. Куда деть оставшуюся уйму времени? Куда приведет след Белого альпиниста?

Я спустился к кладбищу: магнитом тянул к себе странный, подвижный бюст. Что-то важное складывалось в голове из впечатлений последних дней. Этот неожиданный и резкий поворот, напоминающий встречи с тем, кому, возможно, обязан жизнью.