Двойной капкан - [56]

Но время не повернешь вспять.

Азиз поправил галстук, одернул пиджак и решительно двинулся к обширным, дымчатого стекла дверям двадцатиэтажного, карликового по сравнению с торчавшим рядом «Эмпайр Стейт Билдинг», административного здания, на котором сверкала выгравированная на меди вывеска с надписью: «Интер-ойл».

Молодой человек, сидевший в припаркованном неподалеку сером «додже» и со скукой листавший «Нью-Йорк геральд трибюн», наклонился к своему нагрудному карману и негромко сказал:

— Внимание. Входит.

IV

Едва за спиной Азиза неслышно сошлись створки стеклянных дверей, управляемых фотоэлементом, как он понял, что попал в такое место, в каких никогда до сих пор не бывал, хотя ему приходилось посещать и крупнейшие банки, и очень богатые фирмы.

В просторном холле с тонированными стеклами, прохладном от кондиционеров, не было на первый взгляд ничего особенного: пол из белых мраморных плит, покрытых белым ковром, белые кожаные кресла вдоль стен, много каких-то экзотических цветов в стилизованных под древние греческие сосуды кадках, несколько картин в простенках. И даже непонятно было, откуда это ощущение огромного, но знающего себе цену и потому не бьющего в глаза богатства. И лишь присмотревшись, Азиз понял откуда. Цветы в кадках: это были орхидеи. Да и кадки не подделка, а настоящие древние амфоры. Взглянув на одну из картин в ближнем простенке, Азиз и вовсе растерялся: это был Сальвадор Дали, эскиз к его знаменитой картине «Открытие Америки». Настоящий Дали, никакая не копия и не подделка. Азиз любил этого странного полусумасшедшего художника, берег его альбом с прекрасно изданными в Италии иллюстрациями, но в подлинности эскиза его убедило не то, что он хорошо помнил эту картину. В висевшем на стене эскизе была такая внутренняя убедительность, какой никогда не может достичь даже самый талантливый копиист или фальсификатор. И этот эскиз стоил не меньше полумиллиона долларов.

Азиз не успел рассмотреть другие картины, потому что неизвестно откуда возник охранник в серой униформе и преградил Азизу дорогу:

— Мистер?

— Мне нужно видеть шеф-менеджера компании «Интер-ойл».

— Вы договаривались о встрече?

— Нет, Я только что прилетел из Москвы.

— Подождите секунду.

Он отошел к стойке секьюрити, что-то сказал в интерком или в микрофон селектора.

И почти тотчас откуда-то из глубины холла появился молодой белобрысый клерк в странно немодных очках в круглой металлической оправе:

— Чем я могу вам помочь?

— Мое имя Азиз Садыков. Я прилетел из Чечни, из Грозного. Мне нужно встретиться с мистером Тернером. Мистер Джон Форстер Тернер, — повторил Азиз, чувствуя себя почему-то неуютно под взглядом этого третьестепенного, судя по всему, служащего.

Он взглянул на лацкан его пиджака, где должна была висеть его визитная карточка, «бэджи», с указанием имени и должности, но ничего не обнаружил.

— Такой человек не работает в компании «Интер-ойл», — проговорил белобрысый клерк. — Во всяком случае, я о нем ничего не знаю.

— Тогда спросите у того, кто знает, — посоветовал Азиз, которого уже начала раздражать затянувшаяся процедура. — Пусть ему передадут, что я прилетел по делу, связанному с Каспийским трубопроводным консорциумом. И что меня прислал человек по имени Пилигрим, — добавил он, хотя, возможно, этого и не следовало говорить мелкому клерку.

Азиз ожидал, что тот пойдет советоваться с начальством, но клерк лишь пристально взглянул на незнакомца и спросил:

— Вы можете доказать, что вас прислал человек по имени Пилигрим?

Азиз помедлил с ответом. Что-то здесь было не то. Война обострила в Азизе присущее всем горцам чувство опасности. И хотя последние годы довольно спокойной жизни притупили его, сейчас оно остро дало о себе знать.

Почему этот клерк вышел из дальних помещений холла, а не спустился на лифте с какого-либо из верхних этажей, где, как по опыту знал Азиз, всегда располагаются секретариаты руководителей фирм? Почему он появился так быстро? И главное: почему он не удивился, услышав имя Пилигрим?

— Я думаю, мистер Садыков, вам лучше ответить, — бесстрастно проговорил клерк.

Еще немного поколебавшись, Азиз решил последовать этому совету, звучавшему как приказ. Он явно ошибся, приняв этого белобрысого очкарика за мелкого клерка. Он был кем-то другим. Кем? Какая разница? Азизу нужно встретиться с Тернером, а как это произойдет — не имеет значения. И он ответил:

— Передайте мистеру Тернеру фразу: «Майами, 12 мая 1982 года, 4.30 утра». Он поймет.

— Я попытаюсь связаться с мистером Тернером, — кивнул белобрысый. — А вы пока подождите. Советую посмотреть картины. Это подлинный Дали. Там — Ренуар и Дега.

Тоже подлинники. В корпорации «Интер-ойл» умеют ценить настоящее искусство.

Любое искусство, — для чего-то добавил он и отошел к конторке секьюрити, где, очевидно, был оборудован центр связи.

Минут через пять клерк вернулся и жестом показал на выход:

— Пойдемте.

Вместе с ними на улицу вышел и охранник, встретивший Азиза. Едва за их спинами сомкнулись стеклянные плоскости дверей, как у подъезда мягко затормозил длинный белый «кадиллак» — лимузин с тонированными стеклами. Охранник молча открыл перед Азизом и клерком заднюю дверцу, а сам сел рядом с водителем. «Кадиллак» тотчас тронулся. Клерк нажал кнопку на передней панели. Выплыла стеклянная полупрозрачная перегородка, отделившая салон от водителя. Другой кнопкой и каким-то регулятором спутник Азиза затемнил боковые стекла так, что сквозь них невозможно было ничего рассмотреть. Нажатие следующей кнопки открыло встроенный в передние кресла освещенный изнутри бар с богатым выбором напитков.