Двойной эффект - [38]

Я вышел из спальни, где разбирал наши художественные безделушки, и увидел, что она неподвижно смотрит на свою куклу-матрешку – одну из русских игрушек «кукла-внутри-куклы-внутри-куклы». У каждой из них было то же блестящее красное платье в черный горошек. Сильвия играла этими куклами, расставляя их в ряд, потом убирая одну в другую.

– Может, поиграем в куклы чуть позже, малышка? – спросил я со своим типичным непониманием того, что происходит. – Коробки сами собой не распакуются.

Когда я заговорил, она даже не взглянула на меня и продолжала методично выстраивать куколок на подоконнике, от самой большой до самой маленькой. Когда она дошла до самой маленькой – с рисовое зернышко, – она остановилась, села на пол и положила куклу на ладонь. В ее действиях сквозила непонятная мне глубокая печаль. Она пальцем потерла куколку и посмотрела на меня. Глаза ее были полны слез.

– Сил? Что случилось? – мягко спросил я.

– Есть кое-что, о чем я тебе никогда не говорила, Джоэль.

Она не стала сразу добавлять информацию, и я понял, что спрашивать нельзя, но боль в ее глазах убивала меня.

Я сел рядом с ней и забрал у нее крошечную куклу.

– В чем дело, малышка? – спросил я и осторожно погладил Сильвию по спине.

Она несколько мгновений сидела молча, проводя пальцем по другим куклам, сравнивая их размеры.

– В какой момент жизнь становится жизнью? – спросила она наконец. – Посмотри на этих кукол. Они все одинаковые, верно? То есть помимо размера. Составляют ли они все вместе одну куклу или ты думаешь, что каждая из них представляет другой этап жизни? А эта крошка, – она показала на самую маленькую куклу, которую я еще держал в руке, – должна ли она представлять зачатие, первое деление клеток зародыша, или смерть, частицу пепла на ветру?

Я не понимал, что вызвало эти глубоко философские вопросы, и поэтому промолчал, давая ей возможность собраться с мыслями. Это была не первая наша общая квартира, так что вряд ли Сильвию угнетал страх перед совместной жизнью. Ее мучило что-то другое. Она осторожно поставила кукол и только потом повернулась ко мне. И, глубоко вздохнув, заговорила.

– Я сделала аборт, Джоэль.

Я лишился дара речи. Прежде чем я смог сформулировать ответ, она продолжила:

– Это было на первом курсе, до того как мы познакомились. Я перебрала на вечеринке. Встретила старого приятеля, и пошло-поехало. Я предохранялась. Но, наверное, нет идеальных средств. Примерно месяц спустя я поняла, что беременна. Сохранить ребенка – этого я никогда не думала. У меня были карьерные планы, а с папой было неважно, ну я и… – Она замолчала и посмотрела на меня. Я не знал, пытается она понять мою реакцию или ждет, что я скажу. – Прости, что не рассказывала.

– Ого! Не знаю даже, что сказать. Ты в порядке? Нет, это я плохо сказал. Я правда не знаю, как реагировать.

– Да, в порядке. Я определенно не жалею о своем решении. Дело не в том. Я по-прежнему считаю, что поступила правильно…

– Сил, что происходит?

Она пожала плечами и вытерла слезы.

– Стрессы на работе? Не знаю. Мне приходится принимать серьезные решения, и я могу не справиться. И что-то во мне всегда помнит, спрашивает, что было бы, если… И я задумываюсь о нравственных последствиях… Я сделала это на таком раннем сроке, Джоэль, что он был не больше этого рисового зернышка. – Она показала мне маленькую куклу. – Всего лишь комок клеток. – Она помолчала, глядя на куклу. – Но я постоянно думаю, что если бы я подождала дольше… сделала бы я такой же выбор?

По ее щекам потекли слезы. Я обнял ее. Видеть боль жены совершенно невыносимо.

– Я люблю тебя, Сил. Ты сделала верный выбор.

– Спасибо, – прошептала она, зарывшись лицом в мое плечо.

– Прости.

– Я не верю в извинения, я верю в действия, – сказала она, вытерла лицо и поцеловала меня. – Давай вернемся к разборке вещей. Эта кукла не справляется со своими обязанностями.

Она улыбнулась, и мы снова поцеловались.

Выходя из ванной в чем мать родила, Джоэль² ничего этого не помнил, но мне кажется уместным включить сейчас этот фрагмент. Позже я узнал: именно в тот день Сильвии сообщили всю правду о телепортации – что это процесс дублирования и уничтожения, но обсуждать это со мной запретили. Не могу представить себе, каково ей было целый год носить в себе эту пагубную тайну. И вот теперь, в Коста-Рике, перед ней стоял Уильям Таравал, требуя, чтобы она снова сделала аборт – устранила мужа. Она была потрясена и едва могла смотреть на моего несчастного двойника.

– Мы только что говорили о вас, мой мальчик, – сказал Таравал, когда Джоэль² никак не ответил на представление. – Прошу прощения, что помешал, но, боюсь, из-за теракта в ТЦ Сильвия должна вернуться в Нью-Йорк. Отчаянные времена – отчаянные меры, понимаете.

Джоэль² повернулся к Сильвии и спросил:

– Это твой… – он заменил слово «идиот», – босс?

Сильвия кивнула, по-прежнему не в силах посмотреть на мужа.

– Совершенно верно. Я руководитель отдела исследований и развития в «Международном транспорте». Сильвия – самый важный сотрудник в моей группе. Поэтому нам нужно, чтобы она вернулась. Помогла разобраться с этой… неприятностью. Транспорт ждет, чтобы доставить меня и вас в Сан-Хосе, но уже поздно, а я вижу, у вас был долгий день. Может, завтра с утра? Что скажешь, Сильвия?