Двойное преступление на линии Мажино - [21]

Шрифт
Интервал

— Сколько времени продолжались ваши занятия по письму на слух?

— Один час, до самых выстрелов.

— Час такой работы, без перерыва?

— О! Я на свой страх и риск делал паузы. Но поскольку капитан сказал работать «до упора» и поскольку я не получил никакого другого распоряжения, я продолжал, а что мне оставалось делать?

Лицо Финуа просияло. В его мозгу факты выстраивались в гипотезу, становившуюся теорией.

— Так что никто из вас не мог выйти в коридор?

— Никто и не осмелился бы.

— Скажите-ка, капитан и майор д'Эспинак, похоже, не слишком ладили, а? Что у капитана часты бывали такие отклонения от языковых норм?

Последние слова насторожили унтер-офицера, он густо покраснел. Финуа постарался исправить дело:

— Я хочу сказать — что, он часто так шутил?

Но было уже поздно.

Такое в первый раз на моей памяти. И потом, это мои командиры. Я не знаю…

— Не смущайтесь. Ну! То, о чем я вас спрашиваю, — все это в интересах правосудия, вы понимаете?

Но вытянуть еще какие-нибудь показания из молодого человека было уже невозможно. Как только сержант почувствовал, что допрос принимает опасный личностный оборот, он стал оглядываться на полковника Барбе. А насупленное лицо начальника штаба смутило бы военнослужащего и более высокого звания, чем унтер-офицер.

Возвратился судебно-медицинский эксперт. Он не сообщил ничего особенного — майор д'Эспинак скончался от двух пуль, попавших в область сердца. Капитан Дюбуа получил три: две — несерьезные, в плечо, зато третья перебила сонную артерию. Она одна не осталась в теле жертвы.

Смерть обоих наступила мгновенно. Следует подождать вскрытия, чтобы определить путь движения пуль после попадания и, следовательно, относительное направление траектории их полета. Не похоже, что выстрелы были произведены в упор. Вот, собственно, и все.

Осмотр одежды убитых, предпринятый одним из инспекторов, не дал никаких результатов.

Тут заговорил судебный следователь:

— Есть один факт, о котором до сих пор не вставало вопроса и который, как мне кажется, представляет интерес. Почему так внезапно погас свет?

Финуа извинился: невозможно помнить сразу обо всем. Он снова вызвал свое доверенное лицо — сержанта связи, оказавшегося right man[11].

— Починил его я, — сказал он. — Но обрыв обнаружил аджюдан-шеф Марнье…

— Обрыв?

— Да, провод был перерезан — чисто, словно кусачками, как раз напротив лифта.

Финуа мигом подскочил к двери, рывком открыл ее и прогремел:

— Аджюдан-шеф Марнье!

— Аджюдан-шеф, я спросил вас, не знаете ли вы какого-либо факта материального или морального свойства, который мог бы помочь следствию. И вот от другого свидетеля я узнаю, что это вы обнаружили обрыв провода, причем в таком месте, что важность и значение этого факта не могли ускользнуть от вас. Что вы на это скажете?

Ничего, вы не задали мне ни одного вопроса на эту тему.

— Как это так — не задал? Какая неслыханная дерзость!

— Но послушайте, имеется протокол свидетельских показаний. Это можно проверить.

Секретарь суда потихоньку отрицательно покачал головой. Это остудило пыл Финуа. Он проворчал:

— Во всяком случае, вы должны были нам сами сказать. Это очень существенно. Поскольку теперь оказывается, что преступник оставался в коридоре еще несколько секунд, чтобы перерезать провод после совершения преступления, то капитан Брюшо должен был его увидеть… если только это не…

Лицо Марнье передернула гримаса. Финуа захотелось использовать его явное замешательство.

— Хм… если только это не…

Старый унтер-офицер весь напрягся.

— Капитан Брюшо не может являться преступником, — сказал он резко.

— Так, — возликовал Финуа, — так, так! Смею вам заметить, что вы первый высказали эту мысль. Таким образом, она напрашивается сама собой. Впрочем, мы об этом еще поговорим. В настоящий момент я в вас больше не нуждаюсь.

Он начал насвистывать бравурный марш, потом перестал свистеть, чтобы немного подумать над запачканным полотенцем, и торжествующей походкой направился к двери.

— Господин капитан Брюшо! позвал он. — Месье, извольте показать мне ваши руки.

Многозначительный тон, похоже, не произвел на Брюшо никакого впечатления. Он без колебаний раскрыл ладони и протянул вперед руки. Его правый мизинец в области второй фаланги слегка распух.

— Откуда эта рана?

— Что? Вот это — рана? Да это я упал на складе и поцарапал руку о какую-то металлическую стружку.

— Когда?

— Сегодня утром.

— Кто-нибудь видел, как вы упали?

— Может быть. Там были оружейник и два его помощника. Правда, они были очень заняты работой, да и мотор гудел. Очень возможно, что они меня не видели и не слышали.

Допрос оружейников показал, что именно так и случилось. При тщательном осмотре склада никаких следов крови гге обнаружилось, но Финуа пришлось признать, что это не может являться бесспорным доказательством того, что Брюшо лжет. Когда его, в который уже раз, отпустили, комиссар обратился к начальнику штаба:

— Господин полковник, признаюсь вам, сначала я подумал, что можно поранить руку, в спешке перерезая электрический провод. Теперь же меня интересует такой вопрос… у автомата затвор устроен так же, как у автоматического пистолета?

— Да.

— Вы не находите, что…


Рекомендуем почитать
Поединок. Выпуск 16

Шестнадцатый выпуск ежегодника «Поединок» открывает повесть Валерия Аграновского «Профессия: иностранец» о советском разведчике Г.-Т. Лонгсдейле. В остросюжетной повести Анатолия Степанова «Футболист» речь идет о дельцах, превращающих спорт в средство обогащения, лишающих миллионы истинных болельщиков удовольствия от спортивной борьбы. В материал Юрия Митина о Конан Дойле органично вплетается рассказ о возникновении криминалистики как науки, автор останавливается на некоторых давних делах, являющихся вехой в развитии одного из направлений криминалистики — дактилоскопии, токсикологии, судебной медицины.


Мата Хари. Пуля для обнаженной

Все было не так. Таинственная Мата Хари, исполнительница экзотических танцев и стриптиза, изящно работавшая на германскую разведку, не была расстреляна в пригороде Парижа французскими солдатами. Обаятельный резидент с кодовым позывным h.21 невероятным образом выжила, и тюремный врач Антуан Моро, спасший ее, теперь имел все основания рассчитывать на взаимные чувства. Но Мата Хари, родившись заново, не начала новую жизнь. Прогулки по тонкой грани между пороком и благодетельством опять стали для нее опасным увлечением и неудержимой страстью…


Операция «Ледокол»

1983 год, КГБ просит о помощи британскую Секретную службу, ЦРУ и израильский Моссад в проведении операции против международной неофашистской группировки, именуемой НСДА. Комитет госбезопасности располагает данными, что эти неофашисты скупают оружие на советской военной базе, расположенной под Алакуртти, около русско-финской границы. Местоположение секретной базы, куда террористы тайно переправляют оружие через границу, неизвестно. Предводителем неофашистов является некий граф Конрад фон Глёда, человек с туманным прошлым...


Будни контрразведчика [иллюстрации]

Английский писатель Роберт Тронсон в повести «Будни контрразведчика» отобразил широкомасштабную и бессмысленную возню многочисленных английских спецслужб. Повесть печаталась в журнале «Вокруг света» за 1972 г. Перевела с английского Нинель Гвоздарева.


Приключения Аввакума Захова. Повести

В данный сборник вошли остросюжетные повести известного болгарского писателя Андрея Гуляшки об Аввакуме Захове: «Случай в Момчилове», «Приключение в полночь», «Дождливой осенью» и «Спящая красавица».


Ночной рейс в Париж

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.